Охота (ЛП)

Тело может погибнуть, превратиться в пыль, но душа снова продолжить жить в других телах, если только она не станет жертвой ужасной охоты Иода. Ибо Иод преследует души постоянно, шептал Бенсон; душа имеет силу бежать через скрытые миры от Сияющего Преследователя, но у неё нет силы спастись. И для человека, увидевшего форму Иода во всей её пугающей полноте, не защищённого необходимыми мерами предосторожности, это будет означать быструю и неминуемую гибель.

- В науке есть параллель, - заключил Бенсон. - Я имею в виду известную науку. Синапс даёт подсказку. Соединитель нейронов, по которым двигаются мыслительные импульсы. Если в этом месте установлен барьер, блокирующий импульсы, результатом будет...

- Паралич?

- Скорее, каталепсия. Иод извлекает жизненные силы человека, оставляя только сознание. Мышление остаётся, но тело умирает. Египтяне называли это жизнью -в -смерти. Они... подожди!

Дойл быстро поднял глаза. Бенсон уставился в тёмный угол комнаты за пределами пентаграммы.

- Ты ещё ничего не чувствуешь? - спросил он.

Дойл покачал головой, а затем содрогнулся.

- Холодно, не так ли? - сказал он, нахмурившись.

Бенсон поднялся с места.

- Да, это оно. Теперь слушай, Эл, оставайся там, где ты есть. И не двигайся, если можешь. Независимо от того, что ты делаешь, не выходи из пентаграммы, пока я не... не отошлю обратно то существо, которое призываю. И не прерывай меня.

Глаза Бенсона пылали на его бледном лице. Он сделал странный жест левой рукой, и низким, монотонным голосом начал распевать на латыни.

"Veni diabole, discalceame... recede, miser..."

Температура в комнате изменилась. Внезапно стало очень холодно. Дойл вздрогнул и встал. Бенсон, стоявший к нему спиной, не обратил на это внимания. Заклинание превратилось в рифмованную тарабарщину на незнакомых Дойлу языках.

Bagabi laca bachabe

Lamac cahi achababe

Karrelyos...

Дойл вытащил из кармана маленький чёрный пистолет, тщательно прицелился и нажал на курок.

Выстрел был негромким. Тело Бенсона судорожно дёрнулось, и он обернулся, уставившись на своего кузена изумлёнными глазами.

Дойл убрал пистолет обратно в карман и отступил назад. На его одежде не должно оставаться пятен крови. Он внимательно наблюдал за Бенсоном.

Умирающий упал вперёд, и его тело издало неприятный глухой стук, когда ударилось о пол. Руки и ноги Бенсона слабо шевелились, словно в чудовищном подражании пловцу. Дойл занервничал, наполовину вытащив пистолет из кармана. Какой-то звук сбоку заставил его повернуться и поднять оружие.

Из тьмы за пентаграммой раздался слабый шёпот, странное волнение в тёмном воздухе. Казалось, в тихой комнате внезапно возник небольшой ветерок. На мгновение Дойлу показалось, что темнота в углу стала ползти; затем шёпот прекратился. На лице Дойла возникла натянутая улыбка, когда он опустил пистолет и внимательно прислушался. Больше звуков не было, пока не раздался металлический стук. Дойл посмотрел на пол.

Бенсон лежал, раскинув руки. Недалеко от его пальцев оказалась одна из серебряных ламп. Она перевернулась, и её пламя погасло. Остекленевшие глаза Бенсона выражали злорадное веселье, и пока Дойл смотрел на побелевшее лицо кузена, оно изменялось, пока не осветилось торжествующей, нечестивой радостью. Это выражение лица оставалось неизменным, и наконец Дойл понял, что Бенсон умер.

Он вышел из пентаграммы, непроизвольно содрогнувшись, и поспешно коснулся электрического выключателя. Затем он начал методично обыскивать комнату. Дойл старался не оставлять отпечатков пальцев, и чтобы быть вдвойне уверенным, натянул на руки резиновые перчатки. Ценного ничего не нашлось - набор серебряных кистей, немного драгоценностей, примерно сто долларов наличными.

Дойл снял с постели простыню и завернул в неё свою добычу. Затем он внимательно осмотрелся. Сейчас было бы неуместно совершить ошибку по неосторожности. Дойл кивнул сам себе, выключил свет и вышел из дома. Затем он нашёл палку, разбил окно, и нащупал задвижку. Она легко отворилась.

В небе восходила луна, и бледный луч света ворвался в открытое окно, превратив тень Дойла в чёрное, деформированное пятно на полу. Он быстро отошел в сторону, и свет упал на белое лицо мертвеца. Дойл долго смотрел в окно, прежде чем отвернуться.

Осталось только одно дело. Через полчаса и оно было выполнено, простыня с барахлом оказалась на дне стоячего болота в десяти милях от дома Бенсона. Теперь не осталось никаких улик, указывающих, что Бенсон умер не от рук грабителя. Когда Дойл поехал в свой родной город, он ощутил огромное облегчение, как будто его напряжённые нервы наконец-то успокоились.

Однако возникла неожиданная реакция. Дойла стало ужасно клонить в сон. Летаргическую сонливость, которая охватила его, не удавалось развеять, хотя он опустил лобовое стекло, чтобы прохладный ночной бриз дул ему в лицо.