Охота на Анжелику

Она набрала в легкие побольше воздуха и вдруг заподозрила, что ее никто не слышит. На том конце трубки царила гробовая тишина.

– Алло, Макс, ты меня слышишь? Алло? Ты что там, онемел? Я с кем разговариваю?

В трубке раздались короткие сигналы. Лика растерянно посмотрела на трубку, потом на вытянутую в струнку Алевтину и заплакала.

– Он бросил трубку, – причитала она, – взял и бросил трубку! Он даже не стал со мной разговаривать! Ты права, ему просто плевать!

– А ты номером не ошиблась? – попыталась придумать Алевтина более менее правдоподобное объяснение неправдоподобному поведению вероломного Макса.

– Да как бы я, – икала Лика, – могла перепутать? Что я, совсем того?

Алька схватила трубку и нажала на кнопку повтора, там вновь раздались короткие гудки, зато в специальном окошечке высветился набранный номер. Сомнения отпали сами собой, Лика набрала все цифры верно. И если бы Алька сама не разговаривала с Максимом, то можно было бы искать какие-нибудь другие объяснения этому странному факту, но ничего путного в данной ситуации на ум не шло. Макс, услышав голос жены, бросил трубку, не захотев выслушивать ее обвинений в равнодушии и черствости.

Лика рыдала минут двадцать. Раз пятьдесят они набирали Макса, чтобы объясниться. Но трубка коротко пищала, повествуя о том, что он либо неправильно отключился, либо болтает с кем-то. Второе объяснение было мало правдоподобным, поэтому интуитивно девушки остановились на первом. Делать было нечего, приходилось принимать сей факт как данность – Макс не желал общаться с женой. Она даже хотела поехать домой и набить ему морду своим гипсом. Но Алевтина отговорила ее от такой акции. Время было позднее, лучше было отложить разборки назавтра.

Наплакавшись вволю, Лика уснула тревожным сном. Рука болела. Сны снились ужасные. Она ворочалась и стонала, мешая спать подруге.

***

И уж совсем не спалось Кирсанову. Он решил, что когда поймает эту однорукую, то выдернет ей еще и ноги, чтобы неповадно было от него бегать. У Бориса он на всякий случай выяснил телефон мужика, увезшего Лику из Поповки. Сначала он ему позвонил, представился, объяснил, что номер ему любезно подсказал Борис, после чего поинтересовался, куда именно он отвез Лику. И тут эта тварь нагло заявила, что знать не знает, кем доводится Кирсанов пострадавшей женщине, поэтому информацию о ее местопребывании разглашать не намерен. От такой упертости Кирсанов немного растерялся, чем Федор и воспользовался. Он не просто отключился, но еще и выключил телефон, чтобы предотвратить последующие звонки Кирсанова.

Сказать, что его чуть не расплющило от злости – это ровным счетом ничего не сказать. Минут десять он склонял Федотку по папе и по маме, не переводя дыхания. Потом выдохся. Стас, немой свидетель поражения друга, выждал момент и предложил пробить номерок сотового.

– Помнишь, у меня в МТС подружка работает, Розочка?

– Где мне их ужо упомнить, подружек твоих! – вздохнул Кирсанов.

– Да, их у меня немало, и я этим горжусь. А иногда, когда надо, то и пользуюсь. Каждая на вес золота. Аллочка – банковский работник, пожалуйста, любой кредит пробьет. Галочка – аудит и финансы. Сонечка – адвокатура. Мариночка – Генпрокуратура. Валечка…

– Давай вернемся к Розочке, – взмолился Кирсанов, – а то у меня от твоих Мюзет и Жоржет крыша сейчас навернется!

– Ой, Денис, ты старый пердун, никакого у тебя масштаба. Ну, где это видано: по всей России с одной и той же бабой чучукаться? – но, взглянув в лицо друга, замахал руками. – Ладно, ладно. Я что, я ничего! Розочка моя вмиг узнает адрес наглого хмыря, который посмел Ликочку у тебя из-под носа уволочь.

– А если телефон не на него оформлен?

– Я тебя умоляю, зачем этому Федечке-педечке шифроваться? – набирая номер подружки, отмахнулся Стас.

И оказался прав, уже через десять минут они знали, как разыскать непокладистого дамского угодника. Розочка позвонила какой-то дежурной инспекторше, дежурная проверила номерок по базе, и все готово.

Кирсанов летел к нему, как на крыльях, очень уж хотелось приложиться кулачком к наглой харе, чтобы в следующий раз не умничал по телефону. Но дверь им открыла дородная бабенцая, ростом не ниже Стаса, которая окинула их с ног до головы суровым взглядом и не только не предложила пройти, а грозно рявкнула в лицо.

– Че надо?

– Супруга вашего, Федора, – доложил по-военному четко Стас.

– Зачем?

– Для дела.

– Для какого?

–Для важного.

– Ты мне зубы не заговаривай! – подалась она грудью вперед.

Не известно, чем бы дело кончилось, если бы в коридоре, за ее могучей спиной, не материализовался сухопарый мужичонка.

– Аленка, ну ты че? – залепетал он ласковым голоском. – Это же от Свиридова. Вы от Свиридова, господа?

– От него родимого, Федя, – душевно пропел Кирсанов и счел нужным наябедничать, – а жена вот твоя допрос учинила.

– Вот, ты даешь, Аленка, ты мне всех клиентов распугаешь! – шутливо подпихивая ее в бок, заворковал Федор. – Иди, иди, женщина, у нас тут деловой мужской разговор.