Охота на Анжелику

Не долго думая, они выкинули тряпку в окно. Алька сбегала, помыла руки и снова юркнула в постель. Несмотря на возбуждение, девушки решили, что не мешало бы в эту ночь еще и поспать, но едва они перестали шептаться и в комнате восстановилась тишина, как грянул дверной звонок, разорвавший в клочья не только эту саму тишину, но и нервы подружек.

– А-а-а-а! – взвыли они дружно.

– Что это было? – испуганно спросила Лика.

– Кто-то звонит в дверь, – клацая зубами, ответила Алевтина.

– Добивать пришел, – выдохнула Лика.

Тут в дверях замаячил призрак в белой мантии, делавший магические пассы руками. Алька, увидевшая его, схватилась за сердце одной рукой, а другой указала на новую опасность Лике. Девчонки завопили нечеловеческими голосами, а призрак пал на пол, опрокинувшись на спину, причем, вполне материально, с грохотом.

– Блин, это Гликерия! – первой догадалась Алевтина.

Под непрекращающиеся трели звонка, они кое-как усадили Гликерию Андреевну на диванчик, убеждая в два голоса, что, в принципе, ничего страшного не произошло, просто в дверь звонят.

– Да кто же, в такое неурочное время? – простонала она.

– А я вот сейчас выясню и мало им не покажется! – грозно рявкнула разозленная Алевтина.

И понеслась в коридор, воинственно стуча голыми пятками, через минуту откуда послышался страшный грохот и ее отчаянный крик взлетел под потолок и оборвался. Гликерия вновь лишилась чувств. А Лика поняла, что сию секунду сойдет с ума, потому что дверь взорвали, а Алька погибла. Она встала, шатаясь на подгибающихся ногах, покрутила головой, причмокивая пересохшими губами, и только новые, громкие вопли подруги удержали ее в этой действительности. Глянув на Гликерию, уютно валяющуюся на диванчике, Лика поспешила на помощь к орущей Альке, решив, что той помощь нужнее.

Похлопав дрожащей рукой по стене, она включила в коридоре свет, и глазам предстала страшная картина. Нет, дверь была на месте, зато Алька валялась под грудой всего, что они понаставили на стиральную машинку и, кажется, застряла меж двух венских стульев и стремянки.

– Алька, ты жива? – дрожащим голосом спросила Лика.

– Жива, хрен тебе в ухо! Ты чего стоишь, помоги мне выбраться! – разгневалась Алевтина.

А дверной звонок продолжал звонить, более того, кто-то стучал дверь и звал подругу по имени.

– Это к тебе, – помогая Альке выбраться из-под завала, сказала Лика.

Они освободили дверной проем, Алевтина глянула в глазок и сказала.

– Я их не знаю.

В него же заглянула Лика и завопила не своим голосом.

– Это ко мне, Алька, это ко мне. Открывай скорее! Я их знаю!!!

Когда исчезла непреодолимая преграда, то есть была открыта входная дверь, Лика повисла на шее у Кирсанова. Двое влюбленных слились в страстном объятии, не обращая внимания на остальных участников мизансцены. Алька растирала ушибленный бок и разглядывала ссадины на локте и колене, Стас разглядывал Альку – в разрезах ночной сорочки можно было увидеть все, что нужно для счастья такому горячему парню, как он. Гликерия Андреевна, которой надоело валяться в обмороке, подглядывала за всеми, высунув нос в щелку двери Алькиной комнаты.

Еще через четверть часа все пили чай, за исключением Гликерии Андреевны, которая с достоинством удалилась к себе, выразив надежду, что на этом эксцессы данной ночи закончились. Алька напялила пеньюар, подколола волосы и, несмотря на поздний час, выглядела свежей гортензией. И хотя теперь обзор ее женских прелестей заметно ухудшился, Стас продолжал пялиться на нее со значением, видимо, держа в памяти недавние видения. Кирсанов же держал на руках Лику, и на всякие уговоры, что она никуда не денется, и что с гипсом она «весит целую тонну», он говорил, что как-нибудь потерпит временные неудобства, и такую вертихвостку лучше держать при себе. Лика не возражала. Даже то, что она «вертихвостка» не рождала в ее душе глубокого возмущения. В свете последних событий было гораздо спокойнее находиться под неусыпным наблюдением Кирсанова, чем дрожать от страха и одиночества, ежесекундно ожидая нападения из-за угла.

Рассказ о ночном вторжении произвел на парней сильное впечатление. Кирсанов, играя желваками, что-то бурчал про выдернутые ноги и скрученные головы, а Стас объяснил, что лучше Лике побыть несколько дней под присмотром таких бравых парней, как они. Она часто закивала, выражая полное согласие, всегда приятно переложить тяжкую ношу на чужие плечи, да и защита самой себя стала ей что-то в тягость. «Иногда есть сила, а иногда – слабость», вспомнилось ей мудрое изречение мудрого ЛаоЦзы.

– В общем-то, она и сама неплохо справляется, – заметила вредная Алевтина и поведала в лицах, как именно Лика разделалась с нападавшим.

Но особого ликования у мужчин ее рассказ не вызвал.

– Почему вы не вызвали полицию? – строго спросил Кирсанов. – Лика, ты же была такой сознательной гражданкой? А тут воюешь, как последний из могикан.

– О, это тебе в компанию к Гликерии, – запела Алька. – Сам подумай, ну что бы мы предъявили полиции? Наши испуганные морды? Где доказательства того, что кто-то вломился в дом?