Охота на банкира

Признаюсь, просто не припомню другого такого дела, в котором, какого элемента состава преступления ни коснешься, какие обстоятельства, входящие в предмет доказывания, ни затронешь, обвинение сразу начинает рассыпаться. От обвинения в хулиганстве прокурор отказалась. И первоначально у меня возникла мысль попросить суд уточнить процессуальную форму этого отказа. Ведь дело возбуждалось изначально по хулиганству, и лишь затем появилась еще одна статья о побоях. Вроде бы в силу части 7 статьи 246 УПК по обвинению в хулиганстве дело подлежит прекращению. Но немножко поразмышляв, я пришел к выводу, что прокурор права по той причине, что формулы обвинения в хулиганстве и нанесении побоев в обвинительном заключении абсолютно идентичны, предъявлены в качестве идеальной совокупности. Это можно считать пусть маленьким, но все же правовым «шедевром»: хулиганство и побои идеальную совокупность преступлений образовывать не могут – только реальную. Отсюда и отказ прокурора от обвинения в хулиганстве как излишне вмененного. Побои прокурор считает доказанными, но об этом дальше. Отказ от обвинения в хулиганстве прокурор мотивировала отсутствием у Лебедева мотива политической ненависти. Здесь, в общем-то, все понятно. Политическая ненависть была взята с потолка, попросту говоря, придумана.

Никаких политических разногласий между Полонским и Лебедевым в ходе телепередачи не наблюдалось. Что не удивительно: политику и идеологию дискуссия о том, как выживать простым гражданам и бизнесменам при финансовом кризисе, не затронула. На отсутствии мотива политической ненависти я собирался подробно остановиться. Подробно не буду, потому что отказ прокурора от обвинения для суда обязателен. Но немножко остановлюсь, поскольку представитель потерпевшего продолжает настаивать на том, что политическая ненависть была. Отстаивать несуществующий мотив представителя потерпевшего заставляет появление в судебном заседании фигуры приглашенного им в качестве специалиста некоего Комкова. Больше фамилии этого мистификатора из соображений профессиональной гигиены я упоминать не стану. Цену его специальных познаний все участники процесса смогли воочию представить. Она нулевая. Свою квалификацию культуролога – я оставлю в стороне неуместность в нашем деле культорологии в принципе – сей субъект не смог подтвердить ни одним отечественным дипломом. Но именно культурологическая экспертиза, сотворенная по заказу представителей Полонского, стала единственной опорой обвинения в уголовно наказуемом хулиганстве. А ведь в первоначальном заявлении Полонского вообще ни слова не было сказано о каких-либо политических расхождениях с Лебедевым. Полонский просил возбудить уголовное дело, усмотрев криминал в другом пункте статьи 213 УК – это использование оружия или предметов, приспособленных в качестве оружия, – посчитав таковыми кулаки Лебедева. Потом, понятно, появились адвокаты. Они, безусловно, разъяснили ему, что это, конечно, полная чушь. И в показаниях Полонского появляется одна фраза: «Но все происходило из наших разногласий». Причем Полонский затрудняется определить их суть, называя то политическими, то идеологическими. Что это за разногласия, не разъяснил в прениях и представитель Полонского.

Я прекрасно понимаю сложность положения адвокатов в ряде процессов в ролях как защитников, так и представителей. Деятельность наша односторонняя. Случается, приходится отстаивать несостоятельную, а то и просто глупую позицию доверителя. Но все же, интерпретируя факты в выгодном для доверителя ключе, давая оценки, не вытекающие из обстоятельств дела, адвокат не должен при этом говорить заведомую неправду. Лебедев на этой передаче вообще ни единого слова не сказал о башне «Федерация». Как не говорил он ничего о том, что Полонский строит исключительно элитное жилье и не оказывает помощи сирым, бедным и убогим. Этого просто не было.

В обвинительном заключении за политические расхождения выдана реплика, которую высказал Лебедев в ответ на суждение Полонского о том, что до кризиса компания «Миракс» занимала первое место по благотворительности. Лебедев недоумевает: «Минуточку! Это что ж такое-то? Первое место откуда появилось? Сами себе, что ли, дали?» Это говорит человек, едва ли не самый последовательный и щедрый благотворитель в стране, который занимается этой деятельностью очень долго. И он, конечно, удивляется сказанному Полонским, пришедшим в бизнес значительно позже, зная о том, что конкурсы среди благотворителей для определения рейтинга – кто первое место занимает, кто второе, кто третье – вообще не проводятся. Иное было бы, мягко говоря, странным. Как странно приплести к данному эпизоду политику! За исключением этого вопроса, заданного Лебедевым Полонскому, на протяжении всей передачи никакого общения между ними, никакого спора вообще не происходило. По этой причине от представителя потерпевшего ничего конкретно о политических разногласиях в ходе передачи мы так и не услышали.