Охота на бизнесменов

— Есть, — Полуэктов набрал номер телефона начальника милиции. — Доброе утро, Александр Михайлович. Полуэктов беспокоит. Иван Петрович у меня. Давай бери своих заместителей, начальника следственной службы, патрульно-постовой и — ко мне… Нет, начальника уголовного розыска не надо, и постарайтесь, чтобы о нашем совещании его никто не проинформировал…

— Вот теперь можешь и кофеек организовать, — несколько потеплел генерал. — И пока водичка будет греться, просвети-ка еще раз меня поподробнее о своих подозрениях. У меня никак в голове не укладывается, чтобы Тобратов, которого я всегда считал серьезным человеком, опытным милицейским работником, мог связаться с мафией.

Скородумов, прибывший накануне, достал из тумбочки привезенный с собой небольшой чайник, наполнил его водой и подключил в сеть, а Полуэктов, усевшись напротив генерала, стал излагать ему свою версию.

— Я тоже поначалу недоумевал, Иван Петрович. Но посудите сами. Возьмем последние два случая убийства Гогенадзе и Аламазова. Оба регулярно платили дань рэкетирам. Кому конкретно — установить не удалось. Человек приходил поздно вечером, в маске, и ему вручали определенную сумму. Поначалу председатель акционерного общества и владелец магазинов мирились с таким положением, но когда дань возросла до непосильных размеров, они обратились за помощью в милицию. Как объясняет Тобратов, он установил наблюдение за офисом Гогенадзе и за магазинами Аламазова. Но рэкетиры больше не появились. А через некоторое время и тот и другой были убиты. Допускаю, что рэкетиры в данном случае как-то сами смогли обнаружить слежку милиции. Возьмем второй пример: ограбление инкассатора. О том, что деньги повезут в этот день на стройку, знали только работники банка и милиции. Банк, само собой разумеется, отпадает. А то, что нападающие были оснащены рациями, — очевидно. И рациями, надо полагать, теми самыми, которые три месяца назад были похищены из отделения милиции. Третье, угнанные машины: ЗиЛ с птицефабрики, красные «Жигули» Самофалова, жителя города Голицына, мотоциклы, убийства — дело рук профессионалов, умеющих надежно прятать концы в воду. И самое главное: Тобратов встретил нас с большой неохотой и настороженностью, скрыл, что на месте, точнее недалеко от места преступления, где было совершено нападение на инкассатора, незадолго до этого гражданин Балуев видел Грушецкого и Татарникова, привлекавшихся ранее за воровство и вернувшихся из заключения чуть более года назад.

Полуэктов замолчал. Генерал набычил свою могучую с солидным жировым загривком шею, задумался. Видимо, факты, приведенные следователем по особо важным делам, были не столь убедительны — это понимал и сам Полуэктов, — но он интуицией чувствовал, что именно здесь собака зарыта: других профессионалов, так хорошо осведомленных о делах и порядках в городе, о прибылях бизнесменов, о работе милиции, во всей округе просто не было.

— Н-да, — наконец произнес неопределенное генерал. — Версия твоя не лишена логического смысла. И все-таки жидковата. Нет прямых улик. А то, что Тобратов встретил вас недружелюбно, скрыл какие-то факты — это не доказательство, он может просто объяснить: упустил или счел нецелесообразным в силу каких-то обстоятельств. В общем, послушаем, что скажут о нем непосредственные начальники и сослуживцы.

Скородумов к этому времени заварил кофе, налил в чашки и поставил перед генералом и следователем по особо важным делам. Несмело, с виноватой улыбкой предложил:

— Может, с коньячком?

Водовозов приподнял голову и глянул на следователя недоуменно-вопрошающе.

— Вы и коньячком здесь пробавляетесь?.. Неплохо устроились. — И перевел взгляд на Полуэктова: — Это ты приучил его по утрам коньячок употреблять?

— Что вы, Иван Петрович. Я по утрам кефир предпочитаю. Это он вам, нашему гостю, предложил.

— Значит, не пьешь? — и снова снизу вверх — на Скородумова:

— И ты по утрам коньяк не пьешь?

— Никак нет, товарищ генерал.

— И правильно делаете. Вам, молодым, ни к чему. Это мне, старичку, для поднятия тонуса можно рюмочку. Так что давай, неси.

Скородумов повеселел и засуетился у тумбочки: достал было початую бутылку, но тут же сунул ее обратно и заменил на еще не откупоренную. Открутил пробку.

— Вам в кофе или в рюмку?

— Давай сюда. Как-нибудь сам разберусь, — генерал забрал у него бутылку. — А где же рюмка?

Пока Скородумов бегал в умывальник, чтобы сполоснуть стакан — рюмок в номере не было, — Водовозов плеснул коньяк в кофе и с вожделением отхлебнул.

— Хорош. Только не пойму — то ли коньяк, то ли кофе. — Повертел в руках бутылку. — «Белый аист». Приднестровский. Раньше армянский ценился, а ныне халтурить стали южные братья. И армяне, и грузины, и азербайджанцы…

Скородумов принес стакан. Генерал налил на донышко, попробовал, почмокал губами.

— Н-да. И молдаване испортились. Убери…

Полковник Зарубин с кавалькадой своих помощников прибыл довольно быстро. Разместились: кто на кроватях, кто на стульях, Скородумов устроился на тумбочке. Генерал — в центре, спиной к двери. Начал без предисловий: