Охота на бизнесменов

Петропавловский помотал головой.

— Нет, Вадим. Ошибка тренера заключается в том, что он, прикрывая лицо рукой, упустил из поля зрения нож противника. Вот и весь секрет. В следующий раз мы будем отрабатывать защиту от огнестрельного оружия. На сегодня — все свободны.

Полуэктова покоробила независимость сержанта: в присутствии генерала, полковника — непосредственного своего начальника, командовать, не спросив разрешения. Но Водовозов и Зарубин то ли не обратили на это внимания: тренировка проходила в неслужебное время, то ли сделали вид, что так и должно быть.

Тобратов забрал лежавшие на скамейке у шведской стенки свои вещи и, тоже не глянув на начальников, первым попытался покинуть зал.

«Чует кошка, чье мясо съела, — злорадно подумал Полуэктов, все более убеждаясь в причастности начальника уголовного розыска к банде налетчиков, — не зря прячет глаза… И эти тренировки… В его-то положении… Прямо-таки бандитские. — В воображении мелькнул последний эпизод, когда у лица Петропавловского дважды молнией сверкнул нож и оставил красную отметину на груди первоклассного тренера. И такая решительность, злоба сверкали в глазах Тобратова. — Нет, это не тот человек, который станет радеть за пострадавших, стоять на страже законов. Милицейская форма нужна ему только для прикрытия… Надо сделать все, чтобы побыстрее вывести его на чистую воду…»

Генерал шепнул что-то полковнику, и Зарубин окликнул начальника уголовного розыска:

— Капитан Тобратов, задержитесь.

Тобратов остановился, подумал и нехотя подошел к начальникам.

— Слушаю вас, — сказал сухо, без особого почтения.

— Куда вы так заторопились? Хотя бы подошли представиться — не так часто уделяют нам внимание генералы из Управления внутренних дел, — пожурил подчиненного Зарубин.

— Виноват, товарищ полковник, — в глазах Тобратова сверкали злые огоньки, губы кривила ехидная усмешка, — голыми представляются только проституткам и то в постели.

Лицо полковника пошло бурыми пятнами, а у генерала — налилось кровью. Офицеры, двинувшиеся было к двери, приостановились и с напряженным вниманием ждали развязки этой комичной сцены, которая грозила окончиться трагедией.

От неожиданности и дерзости генерал и полковник онемели, растерянно смотрели широко раскрытыми глазами на непочтительного подчиненного, который, заложив руки за спину, переминался с ноги на ногу, продолжая нагло ухмыляться.

— Что ж, — пришел наконец генерал в себя, — кому что: одним — дела по службе, другим — занятия с проститутками. Идите мойтесь, одевайтесь и через пятнадцать минут ждем вас в кабинете начальника горотдела внутренних дел.

Офицеры, словно после пронесшейся бури, но еще не окончившейся, устремились из спортивного зала. Следом за ними направился и капитан Тобратов, с несклоненной головой, твердой, уверенной поступью.

«Видно, хороший запасец сделал, сам напрашивается на увольнение, — подумал Полуэктов. — Шалишь, брат, так просто тебе уйти не удастся. Но поработать над ним придется — силен, умен, хитер».

— Хорошего ты, Александр Михайлович, воспитал подчиненного, — когда зал опустел, сказал генерал, направляясь к двери.

— Не знаю, что с ним произошло, — виновато пожал плечами Зарубин. — Будто с цепи сорвался. Такого раньше с ним никогда не случалось. Возможно, о нашем совещании от кого-то узнал.

— Неудивительно, — генерал достал на ходу сигарету, сунул в рот. — Коль бандитов у вас информируют, начальника уголовного розыска — сам Бог велел, — остановился, прикурил. — Вот что, выясни, кто у него осведомитель — и вместе с ним к чертовой матери из органов! — повернулся к Полуэктову: — А тебе, Виктор Петрович, ни днем ни ночью глаз с него не спускать. Землю рой, но так прищучь его, чтоб рыпнуться не мог. Ишь, расхрабрился на милицейских харчах и на ворованном коньяке… Пусть арестантскую баланду похлебает, узнает другие казенные харчи.

— Сделаю, Иван Петрович… Распустились тут. Другим будет неповадно.

… Они расселись за столом начальника горотдела внутренних дел за Т-образным столом — генерал и полковник — за рабочим, Полуэктов — за совещательным. Молчали в напряженном ожидании, каждый обдумывал, что сказать строптивому, заносчивому капитану, подозреваемому в страшном преступлении. Полуэктовым все больше овладевала уверенность в том, что Тобратов не рядовой участник банды — коль генерала не признает, под другими и вовсе ходить не будет, да и выходки у него, не как у офицера милиции, а у разнузданного пахана, привыкшего унижать, издеваться над другими… Как вот только подцепить его на крючок, чтоб не трепыхался, не смог бы выкрутиться? Повозиться придется…

Тобратов постучал в дверь ровно через пятнадцать минут, наверное, специально выжидал, чтоб минута в минуту.

— Заходи, — Зарубин нервно отодвинул какой-то документ, который до этого пытался прочитать, но мысли, видимо, были заняты совсем другим, и он так и не смог вникнуть в его суть.

Тобратов вошел смело, твердой походкой приблизился к столу и доложил:

— Капитан Тобратов явился по вашему приказанию.