Охота на Ботаника!

— Ну как, Морозко, я справилась? — лукаво распахнула ресницы. — Тебе хоть немного понравилось?

Мне не могло не понравиться, сердце глухо и сильно билось в груди, будто у края пропасти, и губы раскрылись в ответе:

— Да.

Мне хотелось протянуть руки, почувствовать под ладонями девушку, и не думать ни о чем!

Корсак подступила ближе, как будто угадала мои мысли. Ее грудь коснулась моей, руки оплели шею, она сняла с меня очки, и расстояние исчезло. А вместе с ним и оборвалось дыхание.

Не отрывая от Агнии взгляд, я медленно втянул ее запах, пропадая в темных глазах…

— Морозов, если ты меня сейчас не поцелуешь, люди не поймут, слышишь? Сделай это наконец-то для нас. Сразу станет легче, обещаю…

Сознание затянуло туманом, и от желания дернулся кадык. Я обнял ее свободной рукой за талию и притянул к себе. Наклонив голову, поцеловал в губы… и чуть не сошел с ума, ощутив, какие они мягкие.

Агния

Поцелуй у Морозова получился нежным и осторожным. Я едва не застонала от отчаяния, когда его губы дрогнули, так и не решившись на большее, и сомкнулись. Парень отпустил меня и отстранился. И, конечно же, его щеки полыхали и поднималась грудь.

Впрочем, мы оба тяжело дышали, но теперь сделать вид, что ничего не случилось, не получится. Стрела должна была задеть и его сердце тоже, должна! Иначе все между нами теряло смысл. Абсолютно все!

— Вот видишь, Кудряшка, прошло всего полчаса, у нас второе свидание, а ты меня уже поцеловал. Это судьба!

Мы отошли с Антоном в сторону, и я вернула ему очки.

— Ну что, — спросила с усмешкой, — не отравился ядом?

Желваки у Морозова снова натянулись, что означало одно: момент слабости у парня уже минул. Он протянул мне куртку и прошелся жесткой пятерней по своим волосам.

— Оденься, Корсак, прохладно. Ты почти раздета, — сказал глухо.

Я редко кого слушала в своей жизни, но не в этот раз.

— А ты что же, переживаешь? Ну, хоть немного?

Он качнул головой.

— Хоть немного.

— А может быть, я тебе даже нравлюсь, а, Морозко? Давай, ты признаешь это, и мы продвинемся дальше?

— Нет.

— Ты как будто не уверен?

Морозов смотрел куда угодно, но только не на меня, теперь же повернулся и взглянул прямо — каким-то больным взглядом светло-карих глаз, но вместе с тем отчаянным. Сказал с раздражением в голосе:

— Агния, чего ты хочешь? Ты хотела встреч со мной — я прихожу. Отношений при людях? — Я делаю, что могу! Так, может, ты выбрала не того парня? Любой будет рад быть с тобой! Зачем тебе мои чувства? Я уже сказал, но повторю: если ты откажешься от договора, то я верну тебе деньги!

А вот это он зря, я умела разговаривать твердо.

— Мне не нужны деньги, мне нужен ты.

— Но для чего я тебе нужен?

Я не выдержала. Трудно объяснить слепцу то, что нельзя показать на пальцах. Забрав свою куртку у парня, резко надела на себя.

— Одежду подавать и напитки носить! Считай, что такая стерва, как я, таким образом поднимает себе самооценку! Ясно?

— Более чем!

Но злость, как появилась, так же быстро и исчезла. Играла другая музыка, звучала другая песня — уже не про нас, но мы-то остались. И сейчас смятение точило душу не только Морозову.

— Пойдем, Морозко, не хочу с тобой спорить, — я устало выдохнула, поправляя волосы. — Мы же вроде в кино собрались…

Так вышло, что я назначала свидания, я выбирала место. Это был мой каприз и моё желание, но у кассы в кинотеатре Антон решительно отодвинул меня в сторону и шагнул вперед, решив заплатить за билеты.

— Ты на каких метах предпочитаешь сидеть? — спросил, оглянувшись.

Долго не думала. Сказала, вспомнив его переписку с Нюшей Тихушей, и свой совет:

— Я люблю последний ряд. Где места для поцелуев. А ты?

Он на мгновение замешкался с ответом.

— А мне все равно.

Морозко все еще смущался после нашего с ним поцелуя на площади, и старался на меня не смотреть.

Я усмехнулась, снова чувствуя себя лисой, соблазняющей румяного Колобка.

— Ну, это мы еще посмотрим, — пообещала, и наверняка бы сморозила какую-нибудь пошлость, если бы мне не помешал старый знакомый.

— Агнешка, вот так встреча! Ты как всегда цветешь ярче всех! Что, в кино собралась?

Старый знакомый Эрика, один из его многочисленных друзей-мажоров — Павел Тригубов, вдруг преградил нам путь в фойе, шагнув навстречу со стороны бара.

Я никогда не позволяла себя лобызать и обнимать, и, слава богу, сюрприза не произошло. Парень помнил правило и черту не переступил. Но Покровского поблизости не было, и он попытался распушить перья.

— Как насчет составить компанию? Вот уж не ожидал тебя увидеть! Нет, ну до чего же сегодня везучий день! Сначала машину новую из салона обкатал — папаша расщедрился, представляешь? А теперь вот тебя встретил. А я тут в бар заскочил, к Арсену, смотрю, ты…

— Паша, все у меня в порядке с компанией. Не скучаю, если ты не заметил, — мне не хотелось терять с ним ни минуты. — Я со своим парнем, и мы спешим!

— С кем? — тяжелый и удивленный взгляд Тригубова схлестнулся с равнодушным взглядом Морозова. — С этим типом в очках?

— А вот сейчас лучше исчезни, счастливчик! А то везение закончится!