Охота на Ботаника!

— Чего? — Я обернулся, открыв от изумления рот. — Что мы сделаем?!

Корсак стояла в одном нижнем белье и надевала платье.

Грудь не увидел, но все что ниже — вполне. Черное кружево на идеальных матовых бедрах заставило мое сердце просто плясать, а легкие развернуться.

Я стремительно отвернулся и ударился лбом об дверь. Чувство стыда за свою неловкость сделало меня просто пунцовым.

— Черт…

— Морозов, ты решил себя убить, лишь бы только меня не видеть? Неужели я, и правда, настолько тебя пугаю?

Корсак, уже одетая, подошла ближе и развернула за плечи к себе. Заглянула в глаза.

— Антон, это ты перестань, слышишь? — серьезно сказала. — Я же знаю, что нравлюсь тебе. Да, еще не так, как хочу, но это лучше, чем ничего. Забудь о договоре и перестань с собой бороться. Просто прими меня, как свою девушку, и у нас все получится!

Я натужно сглотнул и обкусал губы. Агния убрала волосы на одно плечо, и теперь второе, глубоко открытое, притягивало взгляд к шее.

— Я видел вас, — тяжело сказал.

— Кого это — нас? — подняла девушка брови.

— Тебя и … темноволосого парня. Возле университета. Вы в пятницу вместе уехали на твоей машине, — о том, что он ее обнимал, язык не повернулся сказать.

Конечно, жалкая попытка отгородиться от Корсак, скорее похожая на ревность, но пусть лучше знает, что я в курсе. Так игра будет честной.

Агния сначала удивилась, а потом кивнула.

— Да, это был Макар. Он приехал со мной поговорить. Мы давно знакомы и вместе тренируемся на скалодроме. А ты что же, Морозко, — сощурила она темный взгляд, — неужели ревнуешь?

Краснеть дальше было уже некуда, и я постарался удержать прямой взгляд.

— Нет. Хочу понять, почему сегодня с тобой я, а не он? В чем секрет? И дураку было ясно, что вам приятно общество друг друга. Так почему ты не его знакомишь с родителями? Мне кажется, это неправильно, заставлять их верить в то, чего нет.

Корсак подняла руки и поправила на мне галстук. Провела ладонью по плечу, заставив замереть под ее пальцами. Посмотрела на мои губы и спокойно сказала:

— Хороший вопрос. Ты ведь умный, Морозов, вот и ответь, почему.

— Я заметил, как он на тебя смотрел.

— Как? Так же, как я на тебя? — глаза Агнии заблестели…

— Я н-не хочу об этом говорить.

…и вспыхнули.

— А я не хочу говорить с тобой о Макаре, Антон. Ни о ком не хочу!

Девушка развернулась и подошла к еще одной двери в стене. Распахнула ее.

— Здесь ванная комната, можешь умыться и вымыть руки — не хочу давать родителям повод думать, что мы ссорились. Мне не важно, что они будут думать о тебе сейчас, но важно, что подумают о нас.

Я и сам чувствовал, что мне не мешает остыть. Причем во всех смыслах, и хотя бы на секунду, пусть с открытой дверью, но остаться наедине. Всегда, когда рядом появлялась Корсак, ее было слишком много, а сейчас она просто затопила собой мои легкие.

Галстук душил, и первое, что я сделал, очутившись в ванной комнате, это ослабил его, а затем и вовсе снял, расстегнув воротник. Убрал на вешалку, на которой висел банный халат хозяйки, поздно сообразив, что здесь Агнии было не меньше, чем в ее спальне. Я выдохнул и обвел взглядом помещение, впитавшее еле уловимый цветочный аромат … Скорее всего, попади в это девичье царство Крис, она бы пищала от восторга, так много здесь оказалось всяких женских штучек. Мне же оставалось только не нарушить их порядок.

Я умылся холодной водой, вытер лицо полотенцем и вернулся в комнату. Агния стояла у зеркала в недлинном светлом платье, босиком, и расчесывала щеткой свои густые волосы. Справа от девушки находилось большое окно, и низкое солнце красиво осветило ее гладкую кожу и темные блестящие пряди по-вечернему мягким светом.

Кажется, я еще никогда не находился с девушкой и теми чувствами, которые сейчас испытывал, наедине. Они буквально прорывались сквозь все заслоны, желая заткнуть здравый смысл. Желая забыть все оглядки на мнения «Ты ей не пара», и не думать о том, что будет завтра, когда все закончится. Все то одновременно опасное, черноглазое и прекрасное по имени Агния Корсак, что вошло в мою жизнь.

Я шагнул вперед… и остановился. Едва ли сделал это осознанно, но Корсак заметила.

Девушка опустила расческу, положила ее на стол и повернулась.

— Морозов, если бы я хотела тебя соблазнить, я бы, наверное, это сделала. Но мне необходимо твое сердце, поэтому я не могу себе позволить даже тебя поцеловать. Глупо, не находишь? Очень надеюсь, что когда-нибудь мы вместе над всем этим посмеемся, а сегодня я просто хочу, чтобы ты был здесь.

Я не был в этом уверен, как и в том, что «когда-нибудь» мы будем с ней вместе.

— Иногда я тебя не понимаю, — признался честно.

— Тогда разберись для начала в себе.

Агния отвернулась, чтобы закончить с волосами, а я подошел к стене, на которой заметил фотографии в рамках. Достаточно много, чтобы увидеть девушку в разные поры ее жизни. И в отличие от гостиной, где висели картины одной только Виолы, здесь уже была вся семья Корсак. Но конечно, больше Агнии с отцом.