Охота на Быкова. Расследование Эдуарда Лимонова

Что же касается джипа или джипов, технического спирта из Чечни (почему-то неизвестен ни один случай отравления продукцией «Минала»), конспиративной квартиры, купленной генералом Петруниным на двоих, в складчину, акций матери Петрунина, то всё это — бытовые детали жизни не только генералов МВД и директоров заводов, но нескольких десятков миллионов жителей России 90-х годов двадцатого века. Ну ясно, мы все должны быть чистыми, незапятнанными, и Петрунин должен был жить строго на его 4 тысячи рублей. А как тогда быть с Олегом Дерипаской, 1968 года рождения, владельцем империи «Сибирский алюминий»? Он что, «Сибирский алюминий» на улице нашёл?

Ментальность авторов «Когтя» устарела на пятнадцать лет. Но устаревшая ментальность применена здесь намеренно, по кодексу аскетизма образца 1985 года (который, кстати говоря, редко исполнялся и тогда), конечно, автомобиль должен быть один, квартира только одна, полученная от государства. Но по тому кодексу давно уже никто не живёт. Тот мир, хороший он был или плохой, умер. Авторы «Когтя» соорудили большую Брехню, и только. Они сами знали об этом и потому обильно напичкали свою брехню деталями вроде личного номера генерала Сафонова, или даты и места рождения проезжавшего мимо посольства уроженца п. Маймы. Для того, чтобы детали сошли за доказательства. Вряд ли эти доказательства выглядели таковыми для людей, решивших послать в Красноярск 2-ю комиссию Колесникова. Просто «Коготь» пришёлся кстати. Быкова, пока он вёл себя, как ему подобало по его репутации криминала и бизнесмена, воевал с синяками, приобретал предприятия, не трогали. Застремались в Красноярске (Зубов и его зам Казаков) только тогда, когда Быков пошёл (и прошёл) в Законодательное собрание. В Москве застремались, когда поняли, что он собрался идти в Госдуму. Тут и пригодился «Коготь». Петрунина убрали нехотя, Быкова стали убирать упорно и сосредоточенно.

Романов, бывший зам. начальника РУОПа (смотрит на буфет и бесстрастным тоном) на мой вопрос «Кто же автор „Когтя“?» отвечает вопросом:

«А вы не знаете в Москве такого Шереметова Владимира? Встретьтесь с ним. /…/ Петрунин и Школьный помирились потом на банкете в честь годовщины Свердловского РУВД… Однако… ну руки пожали, и всё…»

Охота на Быкова

Итак, в самом конце февраля 1999-го в Красноярске появилась очередная комиссия Колесникова. Скорее всего, по совокупности причин: и появление «Когтя», и желание Лебедя, и московские пружины, и донос младшего Лебедя, написанный по просьбе его «папы», Олега Дерипаски, зарившегося на КрАЗ. Комиссия прибыла большая, аж 30 квалифицированных высокопоставленных милицейских душ, а задействовали они, по словам местных источников, ещё 200 правоохранительных работников в крае. И стали рыть. Нарыли, источники называют разное количество уголовных дел, кто 52, кто 54, а кто 58 дел. Вообще, по мере моего расследования я заметил, что даже самая новейшая из новых, свежайшая история, только-только свершившаяся, упорно не желает быть точной наукой. Я, конечно, знал и ранее, что История — далеко не точная наука, что, например, существует около ста различных оценок количества потерь в Первой мировой войне (она документирована лучше Второй), но не предполагал всё же, что самые свежие события всё равно расплываются, удваиваются и утраиваются их контуры. А мотивы, о эти мотивы, их слишком много… Комиссия Колесникова работала усердно. По свидетельству Виталия Хавкина, одного из адвокатов Быкова, сделанному во время пресс-конференции осенью 1999 года, ещё до ареста Быкова на югославско-венгерской границе:

«Результатом действий комиссии явились полтора десятка физически искалеченных человеческих жизней /…/ ибо есть на столе генпрокурора заявления от тех, кто пострадал от милицейского произвола, к кому, выбивая показания против Быкова, применялись меры физического воздействия».

Так же резко оценил Виталий Хавкин роль Александра Лебедя в этой истории. По его словам, в публичных интервью генерал нарушил презумпцию невиновности, указывая Быкову на нары. Что нарушили Дерипаска и Алексей Лебедь, Хавкин не сказал. В моих руках копия интервью Татьяны Бочаровой с неизвестным мне аналитиком в газете «Аргументы и факты». Начала у интервью нет, оно осталось на 1-й странице, а вот она как раз отсутствует. Однако рассуждения о комиссии Колесникова, пусть и безымянного (может быть, потому и более объективного в моих глазах) собеседника, Т. Бочаровой заслуживают внимания, и самого-самого пристального. Потому цитирую его в большом объёме.