Охота на человека

Кстати, она совершенно зря сомневалась в своем муже. В то самое время, когда она вела столь страшную беседу с Тагаем, Павел Петрович напряг все свои возможности, уже собрал необходимую сумму для выкупа похитителям и готовился её везти. Условия были жесткие - деньги наличными, привозит один. Гарантии - честное слово похитителей, и ничего больше. Только на этих условиях ему возвращают жену. В случае последующего обращения к правоохранительным органам похитители клятвенно гарантируют лютую смерть и жены и его самого в ближайшее время. В случае засады на назначенном месте ему была обещана отрезанная голова Юли. Гарантией того, что никто блефовать не собирается, были недавние события в Склянске, засада на Чертовом поле, замученная женщина... И Павел Шубников не верил правоохранительным органам, он верил только в силу своих денег...

Также собирался привезти деньги за жену и Олег Савченко. Письмо и фотографии убедили его, как ему ни было жалко своих денег... Но плачущие дети, умоляющая мать Кати, угрызения совести, ужас за её судьбу, и он сдался. Тоже готовился к поездке. К тому же Юрасик сообщил ему, что бандиты уже умудрились вызволить из заключения своего курьера Алешкина, чтобы он их не выдал. "Они всесильны" , - вздохнул в телефонную трубку Юрасик. - "Мы ничего не в состоянии сделать с этой могучей лавиной преступности..."

А об истинных планах Тагая не знал никто, даже его ближайший помощник Яков Кандыба. Он мог только догадываться о том, что хитроумный Тагай ни за что в жизни бы не выпустил живыми отсюда женщин, видевших его в лицо. Никаких свидетелей преступления, таков был девиз Тагая. Живые свидетели смерти подобны, верить нельзя никаким честным словам, никаким клятвам. Свидетели их преступлений просто должны исчезнуть... Так что несчастные женщины, каждая по-своему надеявшиеся, что их мужья вызволят их отсюда, были изначально обречены...

- Ребятишки! - крикнул Тагай. - Принесите нашей дорогой гостье чего-нибудь покушать...Что-то мне не нравится её вид, слишком уж она бледна... Вы должны быть в форме, Юленька и не падать духом... Берите пример с меня...Я никогда в жизни не падал духом. Вы представляете, мне не хватило всего двух месяцев до высшей меры... Я своими руками перерезал глотки двум прекрасным людям, мужу и жене. И мне на тот момент было семнадцать лет и десять месяцев... Я был совсем ребенок, и даже не слышал о существовании Уголовного Кодекса... Дай Бог здоровья моей, надеюсь, здравствующей матери, которая не родила меня на два месяца раньше... Мои друзья получили по пуле в затылок, а им-то было всего двадцать два и двадцать один... Хорошие были ребятки, отважные, крепкие, - с горечью вздохнул он. - И, между прочим, слушались меня во всем, хоть я был и пацан... Что мы с ними только не творили, самому вспомнить страшно... Так-то вот, Юленька... А потом в зоне я выпустил наружу кишки одному козлу...Они прямо вывалились наружу, представляете себе, - расхохотался он. - Но правосудие восторжествовало...Он бы меня убил с одного удара, у него кулак был больше моей головы... А потом... Что было потом... Это какой-то кошмар... Я шел по глухой тайге с прекрасным человеком, заслуженным вором. Именно он устроил этот побег, так долго готовился, взял именно меня, а не кого-нибудь другого... Такой был хороший человек, покачал головой он. - Но... нечего было жрать, понимаете, совсем нечего.... И мне пришлось прирезать его спящего... Какая это была для меня душевная травма перерезать ему горло, потом членить его тело, свежевать, жарить из него шашлык и есть его... Он был такой жесткий, невкусный, ему уже было за пятьдесят, он пил, курил всю жизнь, жрал, что попало... Кошмар, Юленька... А вот как раз шашлык принесли...Что это с вами? Да нет, - расхохотался он, видя ужас в её глазах. - Этот шашлык не из человечьего мяса. Абди и Абибон зарезали барашка втайне от меня и Якова Михайловича, они у нас шустрые и изобретательные... Соус подайте! - крикнул он. - Овощей, зелени! Вина красного принесите... Нет, далеко им ещё до цивилизованного обращения, этим горным орлам, - подмигнул он бледной как смерть Юле. - Они, дети природы, не умеют даже ни читать, ни писать... По-русски, во всяком случае... А вот головы отрезают профессионально, этого у них не отнимешь... Сам имел удовольствие наблюдать... Я вообще люблю людей, близких к природе, не имеющих дурных привычек и комплексов... Они с гор, ещё один товарищ из засраной белорусской деревни, где нет электричества, сам я... тоже... не из Царского Села и не из Версаля... Только вот Яков Михайлович человек интеллигентный, городской, он, кажется, из Ужгорода или из Мукачева. Но он лишь исключение из правил...

- Я тоже деревенская, - вдруг неожиданно для самой себя проговорила Юля.

- Да ну? - искренне поразился Тагай. - Вот уж никак бы не подумал...

- Честное слово. Я до семнадцати лет жила в деревне под Черниговом. Моя девичья фамилия Перепелюк. Мой отец Данила Перепелюк работал скотником в колхозе. А потом мы переехали в Чернигов. И там я участвовала в конкурсе "Мисс Украина".