Охота на Чупакабру

Мишка играл на позиции крайнего нападающего, но был более известен как тафгай – мастер драк, силовых приемов и выведения форвардов из игры. Наверно, за свою карьеру провел на скамье штрафников больше времени, чем на поле. И на больничной койке тоже немало. Да он и по характеру был таким: вспыльчивым, взрывным, несмотря на кажущееся спокойствие. Легко выходил из себя, мог наорать, сказать что-то обидное, но быстро остывал и никогда не стыдился попросить прощения. Судя по всему, невозмутимая Элли просто не реагировала на эти вспышки, а вот я заводилась в ответ. Пару раз мы ругались с ним так, что слышно, наверно, было на Невском. К счастью, Алекс при этом не присутствовал.

- Не нравишься ты мне что-то, Янка, - Мишка встал, собрал тарелки и поставил в раковину.

- В смысле? – обиделась я. – Постарела? Потолстела?

- Глупости. Ты всегда будешь молодая и красивая. Напряг в тебе какой-то. Случилось что? Рабочее, личное?

- С рабочим нормально. Даже на премию какую-то номинировали. Не дадут, конечно, но все равно приятно. С личным… Помнишь, у «Секрета»? «Дела отлично, как обычно. Вот только с личным – привет»*.

- Черт, Яна! Бери отпуск, поехали с нами. Я тебе там живо нормального парня найду.

- Миш, не смеши. Я и так восхищаюсь Элли. Я бы, наверно, не смогла спокойно воспринимать внебрачного ребенка своего мужа. Но мамаша ребенка в нагрузку – это уж слишком. По сравнению с этим отсутствие визы – мелочь. Ничего, прорвемся. С Ильей буквально на днях рассталась. Он жениться собрался.

- Сочувствую, Ян, - Мишка обнял меня за плечи. – Но, справедливости ради, ты же сама ему отказала.

- Ты же знаешь, почему.

- И очень тебе за это благодарен. Держись. Все будет хорошо. Мне обещали.

Мишка был в курсе всех моих романов, да и вообще всех событий моей жизни. По сути, я считала его самым близким другом. Говорят, дружба между мужчиной и женщиной – это отношения бывших или будущих любовников. На бывших любовников мы с ним не тянули, два случайных эпизода за четырнадцать лет не в счет, на будущих – тем более. Но у нас был общий ребенок – а это вам не баран чихнул. Алекс служил для нас и фокусом, и цементом, скрепляя так прочно, как не смогла бы и любовная связь.

Да, он знал обо мне все, кроме одного. О Вадиме я ему не рассказывала. Вообще никому не рассказывала, только Илье три дня назад, но Мишке – категорически нет. Уж слишком прочно они были связаны в моем сознании, не подозревая друг о друге.

Я проводила Мишку с Алексом до машины, чтобы потом зайти в магазин. Надо было купить курицу, куркуму для маринада и всякого по мелочам. Помахала вслед и вдруг почувствовала: кто-то на меня смотрит. Так пристально, что спина загорелась. Словно наждачкой провели. Обернулась – никого. Только какой-то мужчина в синей ветровке завязывал шнурок, присев на корточки. Лица его я не разглядела: поднявшись, он быстро пошел прочь.

Вообще меня узнавали постоянно, даже те, кто не смотрели мою передачу. Лицо из телевизора, ничего не поделаешь. Кто-то просто таращился, кто-то подходил и здоровался. Особо нахальные хватались за телефоны, а то еще и просили разрешения сделать со мной селфи. Я относилась к этому спокойно. Смотрят – пожалуйста, здороваются – поздороваюсь в ответ. На селфи, правда, не соглашалась. Но этот взгляд… он был другим. Как будто смотревший пытался прожечь им во мне дыру. Как лазером. Спину все еще саднило.

Настроение и так было паршивым, хоть я и старалась этого не показывать, но сейчас испортилось окончательно. Если бы не Мишкин приезд, провалялась бы весь день на кровати с книгой и телефоном, посмотрела бы кино. Но сейчас расслабиться все равно не получилось бы. Поэтому обругала и замариновала ни в чем не повинную курицу, поставила вариться овощи на салат, сняла с сушилки вещи Алекса. Принесла охапку в его комнату, сгрузила на кровать.

Какая-то бумажка валялась на ковре, нагнулась – маленькая фотография круглолицей девчонки с двумя хвостиками. Ну вот, и сика моченая не заставила себя ждать. Сделала вид, что не заметила. Сам подберет. Может, расскажет. А может, и нет.

Время тянулось, тянулось… Я купалась в тоске, все валилось из рук. Привезли кофеварку и запас капсул на месяц. Разобравшись с инструкцией, приготовила капучино с карамелью, села с чашкой за стол и вдруг вспомнила, как за два дня до смерти баба Света попросила сварить ей кофе.

- Ба, тебе же нельзя.

- Мне уже все можно, Яночка, - вздохнула баба Светаа. – Может, в последний раз.

Высокое давление у нее было всегда, сколько я жила с ней, но переживания из-за меня все усугубили. То и дело шпарило за двести, никакие лекарства не помогали, и тогда приходилось вызывать скорую. Она давно была на пенсии, но все еще работала в музее Академии художеств. Однако теперь пришлось уйти.

У нас были кое-какие сбережения, я днями и ночами писала километры заказных текстов – на скромную жизнь хватало. Большую часть приданого для ребенка отдала соседка Нина, малышу которой исполнился год.