Охота на Чупакабру

- Всего-то? – хмыкнул Макс. – Проще прощего. Смотри, Ольга тебя завтра выпишет, а с понедельника оформит на дневной стационар, как минимум дней на пять. Будешь к девяти приезжать, а вечером уезжать. Процедуры там всякие, капельницы, массаж. В общем, реабилитация. Но ценник конский, учти.

- Плевать. Спасибо. А ты можешь вечером зайти, когда Яна придет, и все это при ней повторить? Ну как будто я ничего еще не слышал? Часов в шесть?

- Если только на операцию не дернут. Ну ты, Чуп, даешь. Отхватил жар-птицу. Я ее сначала не узнал, потом сообразил, что это Логинова. Нинка моя по утрам ее передачу смотрит. Извини за бестактность, это всерьез или так просто?

- Надеюсь, что всерьез. Сложно все.

- Ха, а у кого легко? – Макс натянул ортез обратно на колено. – У нас вон с Ниной Львовной вообще сплошной экстрим. Сначала она мне машину подбила, так и познакомились. Потом я ей руку оперировал и на работу пригласил. Потом ушел к ней от невесты за десять дней до свадьбы. Ну а чтобы совсем не скучно было, полтора месяца назад роды у нее в машине принимал.

- В машине? – не поверил я.

- Ну да. Прямо посреди трассы. Ничего, как-то справились. Ладно, все, убежал. Постараюсь зайти.

Чтобы убить время до вечера, зарылся в бумаги по питерскому филиалу. Там вовсю шел внешний аудит, и промежуточные цифры оперативно скидывали мне. И складывалась картинка еще более печальная, чем при первом рассмотрении. Оставалось только поражаться, как талантливо некоторые товарищи умудрялись создавать видимость благополучия и воровать за обе щеки. А ведь насторожила меня именно вот эта цветущая стабильность, тогда как у всех пяти других заводов, включая головной, прослеживалась нормальная цикличность сезонных спадов и подъемов.

До окончательных итогов еще было далеко, но я все больше склонялся к тому, что возиться с филиалом нет смысла. Дождаться окончания всех следственных действий, вывести в самостоятельное юрлицо и выставить на продажу. А покупателя начать подыскивать уже сейчас.

Со всей этой тряхомудиной и не заметил, как прошел день. Хоть какой-то плюс. Звонил Володя, звонила мать и еще куча всякого народу. Лиля затаилась – наверно, в очередной раз обиделась. И так захотелось плюнуть на все приличия и предосторожности, позвонить самому и поставить точку. Просто невыносимо было начинать что-то с Яной, пока не закончил с ней. Как будто за спиной дверь, из которой дует.

Но пока думал об этом, прискакала белка моя рыжая. До чего же приятно было повторять это, пусть даже про себя: моя. Ну ладно, еще не совсем, но будет. Куда денется!

Не успел я ее толком полапать, как пришел Макс. Прямо по будильнику – в шесть часов. Повторил все то же самое: что завтра меня выпишут, а с понедельника на реабилитацию.

- Ты, конечно, можешь и в Москве все это сделать, - сказал он с самой что ни на есть серьезной рожей, - но я бы тебе порекомендовал задержаться на недельку. У нас методика заточена именно под такие случаи, как твой.

- Ну надо так надо, - вздохнул я. – Потерпят как-нибудь без меня. Сейчас гостиницу поищу.

На Янку я при этом умышленно не смотрел. Нет-нет, я ничего такого… ни о чем таком…

- Ну-у-у… - протянула она неуверенно. – Я вообще-то одна с завтрашнего дня. Если хочешь…

Ага, попалась! Ну все, рыжая, труба тебе!

22

Яна

«Она прошла, как каравелла по зеленым волнам,Прохладным ливнем после жаркого дня.Я обернулся посмотреть, не обернулась ли она,Чтоб посмотреть, не обернулся ли я»*.

Подпевая, я сделала радио погромче. Обожала и «Секрет», и Леонидова, а эту песню особенно. И сейчас вот прямо в тему попало – зеркальный лабиринт. Я знаю, что ты знаешь, что я знаю…

Чупакабра, дядя, то есть тетя, не дурак, тетя тебя сразу просек. Сова падаль жрет только с большого голода, а так ей охотиться надо, чтобы вкуснее было. Ну поохоться, а я притворюсь дичью. Это, в принципе, такая игра, в которой проигравших нет, потому что результат заранее известен. Весь цимес в процессе. Обоюдоприятном.

«Она прошла, как каравелла по волнам…»

Я могла думать долго. Сомневаться, перебирать варианты. Но если уж решила… И это мое «да» в ответ на предложение попробовать было, наверно, больше для меня, чем для него. И когда Вадим сказал, что сдохнет от счастья, я, кажется, недалеко от него ушла. И вся дальнейшая пикировка тоже была частью игры. Разумеется, я понимала, что проблемы никуда не делись. Но из непреодолимых препятствий в мгновение ока превратились в решаемые задачи. Даже если я пока и не знала, как их решить.

Ничего, по ходу парохода разберемся.

Разумеется, теперь он думал, как бы задержаться в Питере. Я почитала про операции на мениске, долго с этим в больнице не лежат. Значит, к концу недели или на следующей уже выпишут. Кто-то другой сказал бы: Яна, я останусь здесь еще на пару дней. Или на неделю. Или на месяц, не суть важно. Кто-то, но только не Чупакабра. Для него это было бы, как говорил Остап Бендер, «низкий сорт, нечистая работа».