Охота на демиурга (СИ)

А Эдигор поступил, как обычный десятилетний мальчишка, которого даже не очень удивил тот факт, что его рисунок неожиданно сбылся во всех подробностях - он просто широко улыбнулся и бросился к своему другу, чтобы крепко стиснуть его в объятьях и прошептать:

- Люк... Я тебя уже похоронить успел!

- З-з-задушишь, ваше высочество! - рассмеялся Люк, сверкнув радостными глазами из-под подмышки Эдигора. - Да и рановато ты меня похоронил-то!

Принц выпустил пажа из объятий, а потом вдруг схватил за грудки и, чуть ли не подняв над постелью, прошипел:

- Больше никогда!! Не смей ничего пить!! Без меня!! Ты понял?!

Люк только и успел, что испуганно вытаращиться, как вмешался Аравейн, положив свою ладонь на плечо Эдигора.

- Будет вам, ваше высочество. Кто же знал, что в той посудине яд. Все живы - и хорошо.

- А... с ним точно всё в порядке? - спросил принц, выпустив наконец Люка. Аравейн задумчиво кивнул.

- Да, абсолютно, ваше высочество. И... я бы очень хотел понять... почему.

Если бы Эдигор в тот момент смотрел на мага, то он бы, вероятно, заметил, как вспыхнули сапфировые глаза Аравейна, но принц не отвлекался ни на кого, кроме Люка. Он сидел с ним целый час, пока магу не пришлось напомнить, что господину пажу нужен отдых и здоровый сон. Только тогда Эдигор оставил своего друга, приказав Мике не спускать с мальчишки глаз, и вместе с Аравейном удалился из комнаты.

Только на пороге своих собственных покоев наследный принц вдруг подумал - а чего ради, собственно, наставник с ним тащится? Разве ему нечем заняться?

Эдигор уже открыл рот, чтобы узнать это у Аравейна, как неожиданно его буквально сдуло внутрь своей спальни и плюхнуло в кресло, а с порога послышался голос мага:

- Стража, никого не впускать.

У вошедшего Аравейна глаза горели, как две свечки, только огонь был голубого цвета. Но Эдигор не испугался даже тогда, когда маг подошёл к нему и, положив свои руки ему на плечи, тихо сказал:

- Ваше высочество, прошу, вспомните всё, что вы делали с того момента, как покинули мою комнату и пошли к себе. Абсолютно всё, в подробностях. Это очень важно.

Эдигор нахмурился. Он ясно видел - наставник чем-то встревожен. Только вот никак не мог понять, чем именно можно настолько растревожить обычно невозмутимого Аравейна.

И принц принялся рассказывать. Впрочем, там и особенно не о чем было рассказывать - пришёл, порисовал, убежал в пыточную, чтобы спасти от несправедливого наказания Мику, пошёл в тронный зал...

- Ваше высочество! Рисунки, пожалуйста, покажите мне рисунки! - пальцы Аравейна на плечах Эдигора чуть сжались, выдавая крайнее волнение.

Причин отказывать у наследного принца не было, поэтому он покорно встал с кресла, подошёл к столу и, взяв в руки два своих рисунка, протянул их Аравейну.

Эдигор никогда не думал, что и так бледный донельзя наставник может побледнеть ещё больше. Он переводил свой сверкающий взгляд с одного рисунка на другой, сжав губы и, кажется, даже дышать перестал.

- Ваше высочество... - через несколько минут полнейшего молчания сказал Аравейн. - Скажите мне... Вы... дали ей имя?

- Кому? - не понял Эдигор.

- Ей! - и длинный палец мага упёрся в рисунок, где была изображена маленькая девочка со светлыми... да, непременно со светлыми... волосами.

Принц нахмурился. Имя... Как можно было дать имя рисунку? Но едва он так подумал, как тут же вспомнил.

- Да! - Эдигор едва не подпрыгнул. - Я даже сказал: "Привет, Лу!". Я не знаю, почему так сказал. Но, Аравейн, это же просто рисунок!

Уголки губ мага странно дёрнулись.

- Ваше высочество, вот ЭТО, - он помахал в воздухе изображением улыбающегося Люка, - тоже был просто рисунок.

- Но... вы же не хотите сказать, что мой паж...

Эдигор замолчал, как только увидел, что Аравейн качает головой, прижав указательный палец к губам.

Разве мог Люк выздороветь из-за его рисунка? Это ведь глупость самая настоящая! Сюжет из какой-нибудь детской сказки. А Эдигор был слишком разумным ребёнком, чтобы верить в сказки. Да и не случается с будущими императорами ничего сказочного - никогда и ни за что. Они должны твёрдо стоять на земле обеими ногами, а не витать в облаках.

Пока Эдигор размышлял об этом, Аравейн вдруг как-то странно моргнул... и оба рисунка рассыпались пылью. Принц обиженно поглядел на наставника - всё-таки он от души рисовал и совсем не хотел, чтобы его художества испепеляли взглядом, да ещё и без его разрешения.

- Простите, ваше высочество, - спокойно сказал Аравейн. - Это не просто моя прихоть, так нужно. Примерно через час после того, как вы ушли из моих покоев, оставив там умирающего Люка, я почувствовал вспышку необычной силы совсем рядом. Настолько рядом, что сумел её перехватить и заглушить, чтобы никто, кроме меня, не смог её засечь. И теперь я понимаю, чем она была вызвана.

- Чем? - спросил Эдигор, странно холодея.

- Вы уже поняли, ваше высочество. И я настоятельно прошу вас... Никогда, ни при каких обстоятельствах, вы не должны рисовать ничего из того, что приходит вам в голову. Рисуйте точные портреты, пейзажи, натюрморты, но ничего не добавляйте от себя. Никогда. Обещайте мне!