Охота на дьявола

Когда большие милицейские начальники критикуют собственное ведомство, они ни слова не говорят о самой большой своей беде (не верится мне, будто ее не видят) — о том, что в правоохранительных органах создалась как бы целая структура, весьма прочная, с собственным «правосознанием» (оно темное, пронизанное цинизмом), со своим отношением к самому закону (если его соблюдать, преступника не поймаешь), демагогией (суды мешают нам работать, мы ловим, они отпускают), с обкатанной методикой, где все дозволено, с отработанными приемами. Эта структура непрестанно себя воспроизводит, старшие передают младшим свой богатый опыт.

В огромной степени именно благодаря этим юристам, для которых беззаконие — дело каждодневное и привычное, органы право-охраны вдруг так обессилели (у вас пропала машина? — не найдем, не надейтесь; убийство депутата? — не раскроем, не ждите) и так резко упал их престиж. Всеобщая уверенность, что в милиции бьют (вам расскажут те, кто прошел подобные «допросы», бьет оперативник, а следователь в это время выходит из кабинета), уважения ей не прибавляет. И вот возникло то жалкое противоборство, которому все мы свидетели, когда мощному преступному миру противостоят слабые люди: ловить преступников они не умеют, зато умеют, к неизменной радости того же преступного мира, хватать кого придется и «работать» с ним, громоздя ложь на ложь, фальсификацию на фальсификацию, — и пятная себя палачеством.

Я убеждена, пока эта «структура», генерирующая беззаконие и покрывающая его, не будет осознана, исследована и разрушена — программно разрушена, целеустремленно и последовательно, пока не будет создан интеллектуально мощный и нравственно чистый аппарат расследования, реальная преграда преступности, — до тех пор уголовный мир будет торжествовать. А борьба с ним — идти столь же вяло и беспомощно.

Разговор о Чикатило сегодня более чем актуален, но не потому что интересен он сам, это ничтожество, давшее волю своим кровавым порокам, — интересен его противник.

Следователь — ключевая фигура всей правоохранительной системы.

Сталинская эпоха била в барабаны (печать, кино, театр), прославляя «органы, которые не ошибаются». А в сознании общества прочно сидело убеждение: это враги и палачи (и все одним миром мазаны). Вот почему нам сегодня так важно знать подлинных юристов, истинных профессионалов, увидеть, с какой энергией, с каким искусством, безотказно, беззаветно (и опять же на износ) они работают, сражаясь на два фронта.

Следователь — это защитник общества, прежде всего защитник — профессия, по определению, рыцарственная. Мы видели тех, кому Исса Костоев вернул свободу. Мы видели тех, кто живет на свете благодаря ему, — а сколько еще несчастных могло погибнуть лютой смертью, если бы он не схватил убийц и не доказал, что они убийцы. Между тем он никогда не был один, рядом с ним всегда профессионалы, умные, верные, дельные. Вот такие они и есть наша надежда.

А Костоев вспоминает: сидел он, читал жалобу Александра Кравченко, его последнюю попытку убедить судей: погибает он ни за что. Читал и думал: «Страшный человек Чикатило, но что сказать о людях, которые убили невиновного от имени государства — и дали тем самым возможность монстру растерзать еще более пятидесяти ни в чем не повинных. Да они в тысячу раз страшнее Чикатило, эти люди».

Вряд ли кто-нибудь сможет тут оспорить Иссу Костоева, он, как всегда, знает предмет, о котором судит. 

Фотографии

Андрей Чикатило в 1958 году. Кто бы мог подумать.

В маске доброго семьянина.

Такими они были, когда на их пути встретился маньяк.

Такими они были, когда на их пути встретился маньяк.

По этим фотороботам и аналогам вещей, принадлежащих жертвам, велся поиск преступника.

Заместитель начальника УВД Ростовской области В. И. Колесников.

Следователь по особо важным делам при Прокуратуре РФ Е. А. Бакин.

Прокурор-криминалист В. И. Казаков.

Следователь по особо важным делам Ростовской облостной прокуратуры А. Яндиев.

Убийца - профиль.

Убийца - фас.

Следственный эксперимент.

Орудия преступника.

До здания суда несколько шагов.

Первый допрос.

Магомед Костоев - отец.

Семья Костоевых в казахстанской ссылке.

Второй справа в верхнем ряду - Исса Костоев.

Студенческие годы (Алма-Ата).

Жених и невеста - Исса и Ася.

Удостоверение на право ношения оружия.

Коллеги.