Охота на дьявола

И ведь не могли же они не понимать, все эти дознаватели, следователь и судьи, что, осуждая человека, против которого нет никаких улик, то есть заведомо невиновного, совершают грубое беззаконие — и открывают дорогу истинному убийце для новых преступлений. Ведь даже если смотреть с их — циничной — точки зрения, это значит — новые заботы, новая трудная работа, для них же самих. Но в том-то и дело, что, сбросив эти заботы, они надеются — когда произойдет новое преступление, эти заботы лягут на чьи-то другие плечи. А если они при этом сбросили в могилу невиновного парня — кому до этого дело?

Надо ли говорить, что Костоев и тут возбудил уголовное дело против тех, кто допустил беззаконие.

Надо ли говорить, что и тут никто не понес наказания.

Впрочем, в данном случае все обошлось: Верховный суд России отослал дело на доследование (но Батаева на свободу не выпустил), а пока оно шло (к чему бы пришло, можно не сомневаться), были найдены подлинные убийцы.

Расследование этого дела заняло у Костоева примерно месяц, после чего он вернулся в Ростов.

Дел, которые вел Костоев параллельно с делом Чикатило, было много, всех их не перечислишь, но об одном упомянуть необходимо, оно резко выделяется в ряду других своей общественной значимостью. Произошло это убийство в Пригородном районе Северной Осетии (том самом знаменитом, из-за которого два народа, веками живших рядом друг с другом, североосетинский и ингушский, стали врагами), где разыгралась впоследствии трагедия 1992‑го. Лет за десять до этого здесь, в селе Чермен, была убита семья Калаговых, муж, жена и трое детей. В воспаленной атмосфере национальной вражды североосетинские власти стали искать преступников среди ингушей — и нашли, разумеется. Была арестована некая женщина с репутацией побирушки и потаскушки), она немедля «призналась» и стала указывать как на своих соучастников на разных людей — они все как один были ингушами. Арестованные тоже все как один «признались», сведения об этих их «признаниях» были обнародованы и произвели в республике огромное впечатление, занялось пламя националистической истерии, средства массовой информации усиленно его раздували, все громче слышались крики: «Долой ингушей из республики!» — и, наконец, начались погромы. Трое суток шли насилия и убийства, только вмешательство армейских спецчастей прекратило бесчинства.

А следственное дело между тем разваливалось, пошли жалобы, у многих подследственных оказалось твердое алиби (с вмешательством Прокуратуры СССР их освободили), в Северную Осетию был послан следователь по особо важным делам при прокуроре РСФСР Мансур Валеев, он обнаружил грубейшую фальсификацию материалов дела, факты самого жестокого насилия над подследственными — и в связи с этим возбудил уголовное дело против фальсификаторов и насильников. Он начал было подлинное расследование — но тут грянул гром! Тогдашние местные власти обратились в ЦК КПСС с жалобой, утверждая, что следствие пытается запутать очевидное дело и тем спасти преступников от наказания. Вмешательство ЦК КПСС было крайне резким — Мансур Валеев был снят со своей должности. Следствие вернулось на прежние пути — и было столь же безрезультатным. Дело передавали от одного следователя к другому, но на этих путях успеха быть не могло.

Вот каким было оно, дело об убийстве семьи Калаговых, вот его зловещий смысл, его подоплека и общественный резонанс.

Одна из тех, кого оговорила побирушка, после пяти лет заключения умерла в тюрьме, иные из арестованных по этому делу были искалечены и вышли на свободу развалинами.

В отдел Костоеву это дело поступило только через семь лет после того, как было совершено убийство. Нетрудно представить, как важно было найти подлинного убийцу. И Костоев нашел его, нашел и доказал его вину целой системой неопровержимых доказательств (где дактилоскопическая экспертиза играла не последнюю роль). Вместе с Костоевым тут работал опытнейший следователь Александр Горбунов. Убийство несчастной семьи не имело никакого отношения к национальным проблемам, убийцей был родственник погибших (осетин), преступление — чисто уголовное и было совершено ради денег.

Эта история заслуживает того, чтобы подробней изложить ее сюжет и, главное, ярче осветить ее характер (надеюсь, что это можно будет сделать в другом месте), ту проблему, которая является сегодня одной из самых жгучих, — игру националистических страстей, в жертву которым приносятся жизни людей, жизни целых народов.

Моя задача куда более узкая — показать, какие дела (неподъемные!) приходилось расследовать Иссе Костоеву одновременно с делом Чикатило, — и она, я полагаю, выполнена.