Охота на дьявола

Волосы уложены с помощью помады, глаза полны решимости. Я не знала, что так жаждала этой его уверенности, пока не увидела ее. На лацкане у него я увидела приколотую и присыпанную блестками орхидею – мой любимый цветок, и остатки напряжения растаяли. В этой дорогой детали был весь Томас, и мне пришлось сдерживаться, чтобы не броситься его целовать. Цветок выглядел как та звездная орхидея, которую он когда-то нарисовал. Узнав, как сильно я люблю этот цветок, он соединил две наши любви. Точно так же, как соединимся мы.

Я сжала его руки, и он глубоко, прерывисто вздохнул. Мой взгляд сразу остановился и задержался на его губах. Интересно, он тоже вспоминает прошлую ночь, или одна я такая заблудшая?

– Одри Роуз, ты восхитительна, – прошептал он.

Я позволила себя еще один неприлично долгий взгляд на его фигуру, к неудовольствию священника. Костюм облегал широкие плечи, серебряные нити по краю воротника перекликались с серебряными завитками темно-серого жилета. Томас был абсолютно великолепен. Я вспомнила, как подобные мысли посещали меня в Румынии. Тогда я не была совсем честна, но теперь не желала таить от него, что у меня на сердце.

– Томас, ты убийственно прекрасен.

Он так расплылся в улыбке, что практически засиял. Священник прочистил горло и поднял молитвенник, как бы напоминая, что мы в храме Господнем и еще не женаты. Если ему так не нравились наши многозначительные взгляды, то узнай он, что мы уже вступили в брачные отношения, наверняка призвал бы на нас все муки ада. Три раза прошлой ночью.

И один раз утром.

– Томас Джеймс Дорин цел Рэу Кресуэлл, берешь ли ты Одри Роуз Аадхиру Уодсворт в жены, чтобы быть с ней отныне и навсегда в горе и в радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, любить и почитать, пока смерть не разлучит вас?

Томас нежно провел большим пальцем по моей руке.

– Да.

Священник кивнул.

– Хорошо. Одри…

– Я буду любить и почитать тебя каждую секунду, каждую минуту, каждый час каждого дня, – продолжил Томас, подойдя ближе. – Клянусь спрашивать совета по всем вопросам, важным и незначительным, и любить тебя с каждым своим вздохом. Обещаю никогда не совершать дважды одну и ту же ошибку, сделать своей ежедневной обязанностью видеть твою улыбку, держать тебя за руку во всех испытаниях, победах и новых приключениях, которые выпадут нам в жизни.

Он надел обручальное кольцо на мой безымянный палец, не отрывая от меня свой взгляд.

– Одри Роуз, отныне и до самого моего конца клянусь любить и считать тебя равной мне во всем.

Кто-то на скамьях ахнул от такого шокирующего заявления. Вдали открылась и закрылась дверь, но мое внимание было полностью приковано к Томасу. Женщине полагалось почитать мужа и подчиняться ему во всем. Томас же пообещал свободу и уважение на всю нашу жизнь. Он так часто говорил об этом наедине, но произнести такое в церкви перед всеми свидетелями…

К горлу подкатил комок, слезы застилали глаза. Томас ободряюще кивнул мне. Я практически видела в выражении его лица слова, которые он говорил мне тысячу раз. «Твоя жизнь будет полна сюрпризов».

– Итак. – Священник повернулся ко мне со строгим видом. – Одри Роуз Аадхира Уодсворт, берешь ли ты в мужья Томаса Джеймса Дориан цел Рэу Кресуэлла, чтобы быть с ним отныне и навсегда в горе и в радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, любить, почитать и подчиняться ему, пока смерть не разлучит вас?

Я смотрела Томасу в глаза, и мое сердце готово было вырваться из груди. Я взяла его вторую руку и подошла так близко, что пришлось запрокинуть голову, когда я медленно надела кольцо на кончик его пальца и стала ждать окончания наших клятв, чтобы надеть полностью. Мы выбрали одинаковые кольца – две змеи, переплетенные как символ бесконечности.

Присмотревшись, посвященные могли понять, что на самом деле это драконы – династический символ матери Томаса. Он открыто улыбнулся мне. Я слегка сжала его руку и набрала побольше воздуха.

– Да. – Я притянула Томаса еще ближе к себе, не обращая внимания на неодобрительное ворчание священника. – Обещаю любить тебя и спорить с тобой, напоминать, чтобы ты надевал теплое так же часто, как ты носишь этот холодный, ученый вид, который я так обожаю. Клянусь всегда оставаться той женщиной, в которую ты влюбился. Я буду почитать тебя, никогда не боясь выражать свое мнение, любить тебя безгранично и каждый день говорить, какой ты невероятный. Какой добрый, нежный и умный. Обещаю любить тебя всей душой отныне и навсегда. Я люблю тебя, Томас Джеймс Дорин цел Рэу Кресуэлл, сейчас и вечно.

Позади нас послышались шаги, но мне было все равно, кого мы оскорбили нашими заявлениями. Пусть уходят. Это наш день. Несмотря на декорации заколдованного леса, это простая свадьба, какую мы хотели, – день, когда мы можем открыто говорить друг другу о том, что у нас на сердце, как будто мы здесь одни.

Священник сделал глубокий вдох.

– Если ни у кого нет возражений против этой… церемонии, тогда я объявляю вас мужем и…

– Простите, что прерываю, – раздался новый голос. – Боюсь, продолжение венчания невозможно.