Охота на духов

Все светлое время Волк проспал, но как только пришла Тьма, он отправился на охоту. Когда он уходил, его подруга, Темная Шерсть, учила волчат избегать рогов зубра, отыскав где-то старый сброшенный рог зверя. Она подбрасывала рог вверх, стараясь направить его острием к детенышам, а волчата кидались на него и, разумеется, больно стукались носами.

Пока Волк рысцой бежал по Лесу, он то и дело ловил запах легкой добычи, набивавшей себе брюхо последними орехами и грибами. Возле огромной ели, о которую северный олень чесал растущие у него на голове ветки, которые Большой Брат называл рогами, Волк остановился, поднялся на задние лапы и полизал оставленные оленем вкусные кровавые следы.

И все-таки покоя в душе у Волка не было.

Здорово подморозило, и земля у Волка под лапами была твердой как камень; казалось, даже деревья пробирает дрожь. И холод этот странным образом таил в себе опасность.

Волк чувствовал: Большой Бесхвостый что-то от него скрывает. Он сказал, что идет охотиться, но Волк сразу понял, что не дичь у него на уме. Странно, почему же Большой Брат не сказал ему прямо? Как он мог что-то скрывать от него, своего брата?

Но хуже всего было то, что во сне Волку явилась Та, Что С Каменным Лицом. И вокруг нее была какая-то жуткая шипящая Тьма, и страх схватил Волка за шкирку. Вой колдуньи вонзался ему в уши, точно осколки кости. От нее исходил запах Недышащего, а ее ужасное каменное лицо было совершенно неподвижным, и глаза казались черными дырами. Волк помнил, что в том сне он, увидев ее, угрожающе припал к земле, а она взяла да и сунула свою переднюю лапу в пасть Яркому Зверю, Который Больно Кусается… а потом вытащила ее оттуда неповрежденной.

Когда Волк проснулся, Та, Что С Каменным Лицом уже исчезла. Но и сейчас, когда он уже шел по следу самца косули, пробираясь сквозь заросли кипрея, его не оставляла мысль: не по этой ли причине ушел куда-то Большой Брат? Не охотится ли он на эту, Что С Каменным Лицом?

Если это действительно так, то без Волка ему никак не обойтись. Но с другой стороны, как может он, Волк, отправиться с Тораком, если должен заботиться о волчатах?

И, пытаясь схватить зубами и разгрызть эту сложную загадку, Волк вдруг почуял некий очень плохой запах. Запах Той, С Каменным Лицом, а еще – запах яростного желания убивать. И запах филина.

Вся шерсть у Волка встала дыбом.

И, совершенно позабыв о самце косули, он кинулся в погоню.

Было то самое опасное время суток, когда дневной свет сменяется вечерним; недаром сумерки лесные племена называют временем злых духов.

Рип и Рек уже довольно давно проявляли беспокойство, но Торак никак не мог понять причину этого. Возможно, им, как и ему самому, не хватало общества Ренн и Волка. Или, может, так на них действовали холод и странное безветрие?

Тораку захотелось есть, и он решил ненадолго остановиться на утесе над рекой. Развел костерок, сжевал ломтик вяленой конины. Берег и здесь был слишком крут, чтобы спускаться к реке, хотя Торак уже и так проделал в обратном направлении почти две трети ранее пройденного пути. Гордиться тут явно было нечем.

Он бросил несколько кусочков в папоротники для Рипа и Рек, но, к его удивлению, вороны, не обращая внимания на угощение, взлетели на верхушку сосны и дружно заорали: «Кра-кра-кра!» – что означало «вторгся чужак!».

Торак быстро огляделся, но никаких чужаков не обнаружил.

А Рип и Рек, возбужденно каркая, полетели прочь.

Когда у вас есть друзья-вороны, разумно прислушиваться к их предостережениям. Вытащив нож, Торак снова, более внимательно, осмотрелся.

И у подножия скалистого выступа, совсем рядом со своим костром, обнаружил помет филина. Кучка была довольно большая, с ладонь. Внимательно разглядывая помет, но не желая к нему прикасаться, Торак понял, что он состоит в основном из свалявшейся шерсти и костей – по всей видимости, ласки и зайца. Ничего удивительного, что вороны улетели. Как и многие лесные обитатели, они тоже боялись огромного филина.

Торак представил себе, как этот хищник, держа в когтях пойманную добычу, подлетает к скале, садится на ее вершине и разрывает тушку пойманного зверька клювом и когтями, затем проглатывает, и комок полупереваренных отходов падает вниз, на камни.

Вскочив на ноги, он стал осматривать скалы наверху.

Казалось, только что он видел перед собой одну лишь пеструю поверхность гранитного утеса, но уже в следующее мгновение огромный филин, поставив торчком уши-кисточки, уставился на него круглыми глазищами и злобно зашипел.

Филин сидел так близко, что до него можно было дотронуться. На мгновение у Торака, казалось, даже сердце биться перестало, когда прямо перед ним возникли эти мощные когтистые лапы и жестокий изогнутый клюв. Встретившись взглядом с немигающими оранжевыми глазами хищника, он невольно отпрянул: зрачки этих страшных глаз были словно бездонные пропасти. И не было в них ничего, кроме страстной потребности убивать.

Филин пронзительно крикнул, распростер свои немыслимые крылья и полетел прочь, заставив Торака присесть на корточки.