Охота на духов

Саеунн даже глаз на нее не подняла. Она сидела, нахохлившись под своей накидкой из шкуры лося, и неторопливо «кормила» огонь, бросая в него кусочки ольховой коры и внимательно следя за тем, как они скручиваются и шипят, и надеясь в этом шипении услышать голоса духов.

– Гора Духов, – еле слышно выдохнула Саеунн. – Ах… да…

Ренн швырнула на пол оружие и на четвереньках подползла к колдунье.

«Гора Духов? Неужели и та метка, которую я нашла на дереве, свидетельствовала об этом?»

– Там она устроила свое логово. Жаждет властвовать над мертвыми. Да… Впрочем, она всегда именно этого и хотела, – продолжала колдунья.

Ренн думала о том, как Торак идет по Лесу к этой Горе, даже не предполагая, что может там ему угрожать. Вскочив, она принялась набивать свой мешочек для провизии лепешками из лосося.

– Что, так прямо ночью за ним и побежишь? – насмешливо спросила Саеунн. – Когда вокруг полно серых бабочек и люди больны страхом перед собственной тенью, а в Лесу тебя поджидают токороты Эостры?

Ренн перестала лихорадочно метаться по жилищу, но все же решительно заявила:

– Тогда как только рассветет!

– Ты не можешь просто так уйти. Ты – колдунья. Ты должна остаться и помочь своему племени.

– Им поможешь ты, – возразила Ренн.

– Я слишком стара, – сказала Саеунн. – И скоро пойду навстречу своей смерти.

Ренн с тревогой глянула на нее и натолкнулась на ее ледяной, твердый, как кремень, взгляд. Только сейчас она заметила, как сильно сдала Саеунн даже за то недолгое время, что сама Ренн провела в племени Кабана. Череп старой колдуньи, обтянутый сухой, покрытой веснушками кожей, выглядел хрупким и желтым, как перезрелый гриб-дождевик: одно прикосновение – и от него останется лишь облачко пыли.

Однако ум Саеунн был по-прежнему острым, как когти ворона.

– Когда я умру, – непререкаемым тоном заявила она, – колдуньей племени станешь ты.

– Нет, – сказала Ренн.

– Выбора у тебя нет.

– Можно найти и кого-то другого. Бывает ведь, и не так уж редко, что люди выбирают себе колдуна вообще из другого племени.

– Глупая девчонка! – рассердилась Саеунн. – Я знаю, почему ты пренебрегаешь своим долгом! Но неужели ты думаешь, что он – даже если ему удастся выжить после сражения с Пожирательницей Душ, даже если ему удастся ее уничтожить, а потом хватит сил, чтобы рассказать об этом, – останется вместе с нами? Он же скиталец, это у него в крови! Ты останешься, а он уйдет. Вот как все будет!

В эти мгновения Ренн действительно ненавидела Саеунн. Ей хотелось схватить старуху за хрупкие костлявые плечи и изо всех сил встряхнуть.

Саеунн прочла ее мысли и коротко рассмеялась – точно пролаяла.

– Ты сейчас ненавидишь меня только за то, что я сказала чистую правду! Но ты и сама прекрасно все понимаешь. Ты же прочла знаки.

– Нет, – прошептала Ренн.

Саеунн крепко стиснула ее запястье:

– Расскажи Саеунн, что ты видела.

Острые ногти колдуньи, такие же бесцветные и холодные, как когти птицы, впились Ренн в кожу, но вырваться она не могла.

– Дрожит… дрожит и ломается хрустальный Лес… – запинаясь, пробормотала она.

– Тень возвращается, – продолжила за нее Саеунн.

– Белый страж спешит меж звезд…

– Но не может спасти Слушающего.

Ренн судорожно сглотнула и еле слышно промолвила:

– А Слушающий лежит, холодный и неподвижный, на вершине Горы.

– Ах… – вздохнула колдунья. – Огонь и зола никогда не лгут.

– Но на этот раз они, должно быть, ошибаются! – выкрикнула в отчаянии Ренн. – И я это докажу!

– Огонь и зола никогда не лгут, – повторила Саеунн. – Эостра застигнет его врасплох, одного. И ни тебя, ни его Волка с ним рядом не будет.

– Не застигнет! – вскричала Ренн. – Ей нас не разлучить! И он не предстанет пред ней в одиночестве!

– Увы, предстанет. Я сама это видела, гадая по золе и бросая гадальные кости; и каждый раз они твердо говорили мне одно и то же – то, что ты сама в глубине души прекрасно понимаешь: человеку с блуждающей душой суждено умереть!

Лишь под конец этой кошмарной ночи Ренн все-таки удалось ненадолго уснуть, но ей ничего не приснилось. А когда она проснулась, то с ужасом обнаружила, что давно уже утро.

Выпал первый снег, и его белое сияние на мгновение ослепило Ренн, когда она с тяжелой головой и негнущимися конечностями выползла из жилища. Вокруг царила суматоха. Племя готовилось к отъезду; люди разбирали жилища, делали салазки из стволов молодых деревьев и оленьих шкур; а собаки – уж они-то сразу поняли, чем дело пахнет, – носились вокруг, готовые с радостью встать в упряжки.

Ренн отыскала Фин-Кединна, который, как и все остальные, снимал шкуры со своего жилища.

– Куда теперь? – спросила она. – И почему сейчас?

– На восток, в холмы. Там соберутся все племена. Ближе к Сердцу Леса людям будет безопаснее. – Вождь взглянул на нее. – Ты собралась вдогонку за Тораком?

– Да.

Она ожидала, что он попытается ее остановить, станет отговаривать, но он продолжал работать. Лицо у него было серым. Он явно не спал всю ночь.

– Почему ты снимаешься с места прямо сейчас?

– Я же сказал: ближе к Сердцу Леса людям будет безопаснее.

– Людям? А ты… разве не пойдешь вместе со всеми?