Охота на единорога

Увидев четвертованное ударом Асмана тело, он слабым голосом разразился проклятиями на языке пуштунов.

— Этот человек обидел тебя? — спросил Асман на этом же наречии.

— Ах, господин, — простонал незнакомец, — нет, наверное, обиды, которой я не перенес бы в жизни…

Он, не в силах стоять, опустился на землю, телохранитель встал рядом с ним, то посматривая на хозяина, то озираясь по сторонам. Асман спрыгнул с коня и обошел распластанное тело. Из разверстой страшной раны которого все еще сочилась слабыми толчками стынущая кровь.

Глава 3

— Расскажи мне, может я помогу тебе в чем-то, — сказал король.

— Меня лишили всего. Остались дети… — произнес, собираясь с силами, незнакомец, — но и они умерли в нищете и бедствиях. Мой главный обидчик был далеко, а я вознамерился отомстить! Но, чем ближе я к нему подбирался, тем сильнее против меня восставали… обстоятельства. Последние друзья отвернулись от меня и вот, в довершение всего, украли в духане чалму, когда я брил голову!

— Но и этого было мало, — продолжал он после паузы, — мой господин, вчера, когда я шел по городу с непокрытой головой… я хотел продать сапоги, чтобы купить головной убор, но сапоги стоптаны — их никто не покупал. И вот, сумасшедший дервиш, которого вели зачем-то солдаты, бросил мне свою шапку, он еще крикнул, что она ему не пригодится больше, а мне нужна. Те кто слышал — смеялись надо мной! И надо же такому случиться, этот босяк, видимо, решил, что шапка дервиша представляет ценность! Может, он думал, что в нее зашиты червонцы, кто теперь узнает, что думала эта отсеченная голова. Он выследил меня, стукнул палкой сзади и еще раз унизил: снял с головы и эту шапку.

Слушая несчастного и понемногу понимая, что, по-видимому, казнил не того, кого хотел, Асман успокоил человека:

— Да, судьба к тебе на редкость неблагосклонна. Но большее несчастье, как утверждают в народе, тебя, наверное, уже не ждет — ведь трудно представить что-то худшее. Очевидно, полоса твоих злоключений уже прошла, и далее будет если не хорошее, то не худшее в сравнении с тем, что ты пережил. Давно ты здесь?

— Уже три месяца, мой господин.

— Зачем приехал? По торговым или иным делам? На купца ты не похож…

Незнакомец опустил глаза, видимо, ему не хотелось рассказывать о цели своего приезда в столицу Калистана первому встречному, но этот первый встречный убил его обидчика…

Его колебания укрепили подозрения Асмана. Но убить еще и этого человека он уже был не в силах: самое большее, что его ждало — это темница, а затем дежурное помилование и подневольный труд на алмазных рудниках, где, правда, хватало рабочих, но еще для одного нашлось бы место.

Но тут вдалеке, как предутренняя птица северных народов, что способна слабым своим голосом предотвращать черные дела — вдалеке едва слышно прокричал, сзывая правоверных к намазу, мулла. Его протяжный выкрик звал соединить молитвы.

— Простите меня, господин, — сказал незнакомец, — вы знаете мой язык, хотя я… я чувствую, что вы не пуштун, но, должно быть, знаете как мы обязательны в нашей вере.

— Я не пуштунец, но мы с тобой одной веры и одних заповедей.

Он сдернул богатую попону с коня и, бросив ее в нескольких шагах от убитого, предложил пуштуну разделить с ним попону в качестве молитвенного коврика.

Пуштун низко поклонился в знак того, что он тронут и признателен за такую честь, и далее они уже отдавали поклоны богу — разувшись и синхронно преклоняя колени.

Телохранитель стоял поодаль и держал коней, посматривая по сторонам, но все было спокойно. В этот час все население города и все приезжие, кроме самого телохранителя, молились, а он был не мусульманин и имел двух богов: Солнце и своего Господина…

Совместно выполнив едва слышные вдали команды божьего глашатая, король с пуштуном встали с колен, постояли молча, как того требовал обычай, и вернулись к теме прерванного молитвой разговора, хотя продолжение его было одному из них примерно ясно.

— Ну, так зачем ты здесь? — спросил король. Ссадина на стриженной голове пуштуна во время моления перестала кровоточить, жидкость, залившая лицо, засохла, оттягивая смуглую морщинистую кожу, пуштун двигал мускулами лица и кровавая корочка трескалась и осыпалась. Он склонился и поцеловал край королевского халата.

— Я доверюсь вам, господин, — сказал он, — вы не мой соплеменник, но знаете наш язык и обычаи и, возможно… друг нам.

Он замолчал выжидательно, и король, дабы подбодрить его, сказал:

— Я вам друг…

Пуштун обрадовался этой фразе, даже сказанной небрежным тоном, иного он, видимо, и не ждал от знатного человека.

— Аллах вознаградил меня за терпение. Я доверюсь вам, как доверился бы самому пророку, вы так хорошо знаете заветы Мухаммета, как знают только его служители, и для меня было большой честью молиться вместе с вами…

«Нельзя ли покороче!» — подумал про себя Асман.

— Перед вами, — начал пуштун торжественно, — бывший слуга Исмаил-шаха. Сопровождавший повелителя в течение всей его славной жизни…