Охота на эмиссара (СИ)

Мужчина тронул большим пальцем обручальное кольцо, по его скулам пробежали желваки, а я мысленно выругалась.

«Отлично, Даня, просто отлично. Любая профессиональная бабочка напоминает клиенту, что у него есть супруга. Да ты сегодня ставишь рекорды благоразумия и вменяемости… Теперь твоя задача — вежливо попрощаться и быстро ретироваться. Это был охренительный оргазм, но больше рассчитывать здесь не на что…»

— Лилу, а у тебя есть ещё клиенты?

— Что?

Вопрос мужчины поставил в тупик, а взгляд сам собой метнулся к мужскому паху.

Шва-а-арх…

У цваргов точно что-то устроено не так, как у людей. Бескрайний ко-о-осмос…

Фабрис кашлянул, а на его скулах заалел румянец. Он одной рукой взъерошил влажные от пота волосы и стал примерно ещё на двадцать пунктов сексуальнее. Хотя бесконечность плюс двадцать — это всё равно бесконечность. И даже если за каждый жест и движение пальцев ему начислять ещё по паре пунктов сексуальности, то всё равно будет бесконечность. В математике это называют парадоксом «Гранд-отеля»[1]…

— Если у тебя нет больше клиентов… и если тебе было со мной… не противно… Могу ли я попросить о повторении?

А вот теперь шестерёнки в мозгу завращались быстрее. По-хорошему, после мысленного признания я должна была сбежать, сверкая шпильками, но… Планетарная туманность! Мне нравился этот мужчина! До зуда в кончиках пальцев. До сводящих ног судорог. До бессонных ночей. Мне нравилось в нём всё, абсолютно всё…

Я до боли закусила щёку изнутри и впилась ноготками в ладони, говоря себе, что надо убираться отсюда, пока он не снял повязку. Надо. Скорее. Но последнее слово сразило наповал:

— Пожалуйста.

В этот раз Фабрис сам раскатал по своему шикарному стволу презерватив так быстро, что мне осталось лишь хмыкнуть. Быстро он учится…

Дальше — больше. Фабрис не дал сесть на себя, точнее, сразу же повалил вбок, на мягкое сиденье дивана, занимая ведущую партию в новом раунде. Нащупав ткань платья, он очень бережно стянул лямку с правого плеча, затем с левого, нырнул руками в декольте, теперь уже не скрывающее грудь, и… начал мять её.

Этот хвостатый зараза как будто знал, где у меня эрогенные зоны, и специально мучил. Вначале руками, затем губами… Гладил, целовал, перекатывал языком сжавшиеся бусины наверший, уходил влажной дорожкой по ключицам ближе к шее и вновь возвращался. При совсем небольшом размере грудь у меня была действительно самым чувствительным местом на теле. И я бы вполне могла потерпеть эти сладкие издевательства Фабриса, если бы одновременно с этими действиями его вновь готовое к подвигам орудие не тёрлось ниже. То ещё испытание, особенно после того как телу стало известно, как хорошо оно чувствуется внутри.

Фабрис стянул платье ещё ниже, проводя языком по животу, а я мысленно застонала. Клиент всегда прав. Если ему хочется трогать меня, то, конечно, пожалуйста, но я же так и скончаться могу! Или в этом его план?

Поддавшись шаловливому искушению, когда губы цварга вновь принялись терзать мою грудь, я внезапно лизнула замаячивший перед глазами рог. Тёплый, оказывается, и гладкий, но рифлёный. Фабрис замер, тяжело дыша, и даже чуть отодвинулся. Повязка всё ещё закрывала его глаза, но, если бы её не было, он смотрел бы чётко мне в лицо.

— Что ты делаешь? — произнёс он потрясённо.

***Фабрис Робер 

Не так я себе представлял первый секс! Швархова праматерь, и второй тоже не так!

Цваргини требовали, чтобы за ними долго и красиво ухаживали, лет пять, иногда даже десять. Они ожидали цветов на каждое свидание, восхищённых взглядов, комплиментов и только спустя какое-то время разрешали чуть больше, чем поцелуй запястья. Они прятали свои эмоции за гранитной глыбой безразличия и старались не показывать их так долго, как это вообще возможно.

С Лилу всё было восхитительно почти так же, как с Даней, и я чуть не выкрикнул её имя, когда получал желанную разрядку. Мне стало стыдно, что, занимаясь сексом с одной девушкой, мысли нет-нет да и утекали к другой… Ночная бабочка, услуга за деньги, а угрызения совести всё равно остались. Когда Лилу согласилась продлить свидание, мне захотелось порадовать её в первую очередь. Именно поэтому я повалил девушку на спину, именно поэтому хотел доставить наслаждение губами, так как не ручался за себя, что вновь осилю быть в ней долго.

И меня как высоковольтным разрядом пронзило, когда она провела языком по резонатору. Тряхнуло, скрутило и вывернуло наизнанку.

Бах!

Она. Хотела. Меня.

Действительно хотела! Безо всякой шелухи, фальши, симулирования, доля которого, как мне казалось, всегда есть у ночных бабочек, без обид за слишком стремительный первый раз, вообще без примеси каких-либо неприятных эмоций или их отголосков. Чистая волна желания. И несмотря на то что резонаторы цваргов могут считывать лишь бета-колебания, то есть длину и амплитуду волн, которые излучает любое живое существо, — понять его настроение, оттенки эмоций, а никак не прочитать мысли, — я был готов поклясться собственным хвостом, что девушка хотела именно меня.