Охота на фазана

Мутный поток больных золотой лихорадкой хлынул на священную индейскую землю.

Красное Облако, вождь индейцев оглала, избегал всеми путями вооруженных столкновений. Но кто сейчас скажет, что это было: дальновидность или трусость? Сумасшедшая Лошадь вместе с Сидящим Быком собрал разрозненные индейские племена, чтобы сражаться за землю предков…

17 июня 1876 года индейцы разбили регулярные войска генерала Крука. После победы они устроили праздничную охоту на дикого зверя. В местечке Литтл Биг-Хорн их собралось до десяти тысяч. Они сразились с хорошо подготовленными и вооруженными солдатами генерала Кастора. Но, хотя белые и начали кровавую шахматную партию первыми, победа осталась за краснокожими. Там же на поле боя сложил голову и сам генерал.

Но ружья стреляли дальше луков. Живых индейцев, остававшихся на свободе, становилось все меньше и меньше. В конце концов, даже вождь Сидящий Бык увел своих людей в Канаду. Рядом с Сумасшедшей Лошадью оставался только Черный Олень.

А потом настал «черный день» 5 сентября 1877 года. Сумасшедшая Лошадь поверил генералу Круку и приехал на переговоры в Форт Робинсон. Возможно, он предчувствовал свою смерть. Долгой ночью он беседовал с Черным Оленем и на прощание передал ему свой томагавк.

По приезде в форт вождь сразу же был арестован. Он пытался бежать, но его бывший воин по имени Маленький Большой Человек успел схватить вождя за плечо, а подоспевший солдат ударил в грудь штыком. Но дух его остался жить в горах. А в 1977 году, ровно через сто лет после смерти великого индейца, к горе Рашмор приехала группа итальянских журналистов. Когда они проявили пленку, то увидели, что над высеченными в скале головами четырех самых прославленных президентов Соединенных Штатов высится голова индейца с орлиным профилем, обточенная за долгие годы вольным ветрами и благодатными дождями, посылаемыми Птицей – Гром. Индейцы знают: это застывший в камне дух Сумасшедшей Лошади, который никогда не покинет землю отцов.

* * *

Главным же бриллиантом этой выставки был томагавк Сумасшедшей Лошади, хранимый больше сотни лет далекими потомками Черного Оленя и пропавший при странных обстоятельствах. Двенадцать лет назад во время поездки в Нью-Йорк Джузеппе совершенно случайно обнаружил его в лавке старьевщика, продавшего всякий хлам. Среди двух чучел павлинов, полуметрового бронзового Будды и нагромождения всяких глиняных кувшинчиков он вдруг заметил торчащий из медного кувшина томагавк. Когда он взял томагавк в руки, то не поверил своим глазам. На рукоятке был искусно вырезан вставший на дыбы жеребец, похожий на эмблему пистолетов «Кольт». По всей длине трубки располагалось 53 насечки разной длины, означающие врагов, пораженных этим топором. Причем некоторые зарубки были глубже и длиннее других, что означало более сильных противников. 37 насечек были длиннее остальных.

Но самое главное, конечно, это лезвие топора! Одни томагавки имели треугольную форму, у других края треугольника были закруглены и заточены, или напоминали наконечник копья. Были и такие лезвия, полотно которых напоминало стилизованную голову бизона. Но только это лезвие имело форму лошадиной головы с вмятиной с правой стороны, оставленной пулей.

Легенды не врали, все детали совпали. Это был тот самый топор. Затаив дыхание, Джузеппе спросил у старьевщика цену и, заплатив за сокровище тремя мятыми 50-долларовыми банкнотами, буквально вылетел стрелой из лавки. Позже он попросил своего друга сделать спектральный анализ металла и получил подтверждение, что томагавк относится к середине девятнадцатого века. Сомнений больше не было. Это был томагавк Сумасшедшей Лошади!

Джузеппе медленно открыл дверь, и крик застрял у него в горле. Место, где висел знаменитый томагавк, было пустым. Джузеппе минут пять смотрел на пустое место и глухим голосом произнес:

– Я не могу открыть выставку. Корона без бриллианта – это не бриллианты без короны.

На негнущихся ногах он спустился вниз и дрожащей рукой набрал 911.

Глава 4 Красная жара

Из всего присущего богам наибольшее мое сочувствие вызывает то, что они не могут покончить жизнь самоубийством.

Акутагава Рюноскэ, «Слова Пигмея».

Круглая металлическая пепельница, как и в любом отделении полиции, напоминала запущенное кладбище окурков. Хотя пожалуй, она больше походила на братскую могилу «Кэмелов», «Кентов», «Парламентов» и «Мальборо», лежавших вперемешку с их менее именитыми родственниками. Было и несколько «утопленников», плавающих в бумажном стаканчике с остатками кофе…

Кондиционер в помещении привычно не работал, потому что это была жизнь в Лос-Анджелесе, а не очередной тупой голливудский сериал о кольтах и бикини.

– А мне все-таки безумно интересно, в полицейском отделении Кирьят-Малахи «мазган» работает или нет? – философски изрек Крамер, закуривая очередную сигарету.