Охота на гончих

– И ты здесь! – хохотнул норманн, искоса бросив на Ивара насмешливый взгляд. Лорда Мак-Лайона Эйнар не особо жаловал из-за его привычки без зазрения совести использовать каждого встречного в интересах шотландской короны, но как мужу он ему искренне сочувствовал. – И все-то ей на месте не сидится. Шило!

– Зануда, – не осталась в долгу Нэрис. – Экий ты стал суровый. А давно ли мы с тобой сэра Лоуренса по Фрейху в корзине таскали?

– Таскал-то я, – широко осклабился сын конунга, глядя на нее сверху вниз, – нечего примазываться!..

Они рассмеялись. Ивар, вспомнив давний заговор против короля и совместные шалости этой парочки, тоже не сдержал улыбки. Пусть шустрая женушка и сдуру пошедший у нее на поводу норманн тогда советнику много крови попортили, но сэр Лоуренс в корзине – да уж, тот еще сюрпризец был!

Рядом кто-то громко, с намеком, кашлянул. Лорд Мак-Лайон повернул голову и, увидев подошедшего Олафа, поспешно сказал:

– Вот вы где, конунг?! В этой толчее мы совершенно потеряли вас из виду.

– Я заметил, – проронил Длиннобородый. Эйнар, увидев отца, перестал улыбаться. – Идемте. Столы уже накрыли, нас только ждут.

– Почтем за честь, – поклонился королевский советник, коря себя за ротозейство. – Нэрис, держи руку… У вас всегда так многолюдно, а, Эйнар?

Тот не ответил. Смерив родителя враз отяжелевшим взглядом, норманн круто развернулся и зашагал к дверям отчего дома. Нэрис удивленно моргнула, но сказать ничего не успела: Олаф, наклонившись к уху Ивара, коротко буркнул несколько слов и двинулся следом за сыном.

Внутри жилище конунга казалось еще больше, чем снаружи. Окон не было, а света от двух очагов, что располагались в центре гигантского помещения, едва хватало, чтоб разглядеть лица присутствующих. До стен этот свет почти не доставал. Нэрис задрала голову кверху – высокий потолок в общем полумраке был и вовсе неразличим. «Будто не в доме мы, а на пустоши ночью, – невольно подумалось ей. – Только звезд не хватает. Ох, сколько народу! Точно сюда весь Берген сбежался».

– Нэрис, – ворвался в ее размышления нетерпеливый голос Ивара, – шевелись. Все уже почти расселись.

– Извини, – быстро сказала леди, торопливо семеня за мужем к самому дальнему столу в конце огромной комнаты, которая, судя по всему, была в доме единственной, если не считать два ряда толстых деревянных столбов по стенам, что поддерживали крышу. Между ними были развешаны на веревках ткани да шкуры, делившие расстояние от столба к столбу на темные закутки, большие и малые. Там, вероятно, спали… То есть спали ночью, ибо сейчас по всему периметру дома растянулись нескончаемой вереницей длинные лавки и столы, уставленные всякой снедью. От очага к столам сновали раскрасневшиеся женщины с мисками, подносами и кувшинами. Леди Мак-Лайон, проходя мимо котлов, с любопытством принюхалась. Пахнет вкусно. И как же здесь всего много!.. «Когда успели только? – подивилась она. – Наверное, едва дозорные корабль Гуннара на горизонте увидали, так их жены за стряпню принялись».

– Нэрис, – снова поторопил лорд, – не отставай. Успеешь наглядеться, мы тут надолго застрянем. Где нам сесть? Здесь?

Этот вопрос был адресован уже расположившемуся во главе стола Олафу. Конунг кивнул и указал на лавку справа от себя. По левую сторону сидели его сыновья, Гуннар, Бьорн и еще десяток незнакомых Нэрис мужчин. Все как один плечистые, бородатые и суровые. Женщин за столом конунга не наблюдалось. Леди Мак-Лайон плюхнулась на лавку рядом с мужем и, повертев головой, тихонько спросила:

– Ивар, а где Творимир?

– Тут где-то должен быть, – пожал плечами королевский советник, окинув присутствующих рассеянным взглядом. И правда, вся дружина Гуннара находилась здесь, Ульф тоже, а русич как сквозь землю провалился. – Наверное, поклажей занимается. Гости мы там, не гости, а у северян национальная привычка – тащить все, что плохо лежит… Черт, как же есть-то хочется!

– Так ешь, – улыбнулась она, подвигая мужу миску, полную дымящихся кусков вареного мяса. Лорд Мак-Лайон с сожалением качнул головой:

– Не положено. Покуда конунг не начал, никто права не имеет. Дай мне хоть выпить чего-нибудь, на худой конец. Это вроде можно.

Нэрис взяла в руки деревянную чашу и, уже потянувшись за винным кувшином, остановилась. Вспомнился наказ домашнего духа: «Чтоб хмельного не пил», последующие страшные пророчества… Может, и глупость, конечно, – ну кому это надо, гостя травить? Большинство северян его первый раз в жизни видит! А с другой стороны, береженого бог бережет.

Кувшин вернулся на свое место, а Ивар, жадно хлебнув из протянутого супругой кубка, скорчил недовольную мину:

– Молоко?

– Да. Помнишь, о чем брауни предупреждал?

– Кхм…

– Что?! – шепотом возмутилась она. – Вот мне заняться нечем больше, как трезвенника из тебя делать? Я, может, и сама бы выпила. Но раз тебе нельзя – то и я не буду!

– Какая жертвенность, – весело фыркнул Ивар. – Ладно, черт с ним, переживу… Только вот сейчас Олаф слово возьмет, все к чаркам потянутся, а у меня в ней что?