Охота на гончих

Лорд Мак-Лайон задумчиво глядел в посуровевшее лицо норманна. М-да. Олаф, что ни говори, далеко не идеал, но смену себе воспитал достойную. «Только вот я бы на его месте ежовые рукавицы хоть изредка снимал, – подумал советник. – Как аукнется, так и откликнется, и молодой волк старого рано или поздно придавит».

Невдалеке послышались голоса. Дозорные. Ивар бросил тревожный взгляд вниз и поднял воротник плаща:

– Вернемся, Эйнар. Холод собачий.

– Иди, коль замерз, – бросил тот. – Мне эти рожи уже остохренели. Расползутся по койкам – тогда приду. Иначе ведь, клянусь всеми богами, не стерплю да и дам кой-кому в рыло!

– Гуннару, что ли?

– При чем здесь он?.. Папашу мордой в котел сунуть хочется.

– Из-за женитьбы? – без обиняков спросил Ивар.

Лоб норманна прорезала глубокая морщина.

– Да. Припало дурню старому с Ингольфом породниться. Земли, золото… Будто у самих того добра мало? Да Рыжий и так наш с потрохами!

– Насколько я могу судить, – тонко улыбнулся лорд Мак-Лайон, – дело не только в выгоде.

– Уже растрепали? – с досадой поморщился Эйнар.

Ивар кивнул. И, поколебавшись, все-таки спросил:

– Враждебный клан?

– Да тут не вражда, скорей соперничество. Арундейлы, с острова Мэн. Глава их рода, Атли Черный, до последнего дня с отцом силой мерился. Он погиб в прошлом году. А сейчас в конунги метит его старший сын.

– И у него есть шансы?

– Есть, – нехотя отозвался Эйнар. – За Сигурдом весь Мэн и Оркнеи[16] стоят. Но союзники Арундейлов против наших ярлов все одно в открытую не пойдут, а без них брату Сольвейг трон не светит.

Ивар скользнул взглядом по хмурому лицу норманна. Сольвейг? Имя женское. Стало быть, эта девушка и есть камень преткновения.

– Дело швах, – подумав, высказался он. – Сестра прямого конкурента? Конунг никогда не даст согласия на подобный брак.

– Да, – глухо ответил норманн. – Но от этого дочка Рыжего мне милее не станет. И резону никакого в той женитьбе нет. Говорю же – ярл наш давний союзник. А все эти выкрутасы – только чтоб меня носом ткнуть: на, мол, знай свое место! У, взять бы дубину, да и…

– А смысл?

– По мне, так уж хуже не будет!

Младший сын конунга зло сплюнул себе под ноги и, навалившись грудью на частокол, невидящим взглядом уставился в темное небо. Лорд Мак-Лайон, чуть помедлив, кашлянул:

– Ну, в самом крайнем случае, дочь ярла может с тобой развестись. У вас это проще, чем в той же Шотландии или Англии. Лет ей сколько?

– Пятнадцать.

– Тем более…

– Вряд ли. Хейдрун не станет со мной разводиться, хоть я ее смертным боем бей и в черном теле держи. Дура-девчонка втрескалась по самую маковку и ждет не дождется свадьбы этой клятой. Нет, ты, лорд, как знаешь, а уж лучше бы я был сиротой!

– Э-э… – глубокомысленно выдавил из себя Ивар. Такого поворота событий он не предусмотрел. – Ну, что я могу сказать? Тогда взгляни на это с другой стороны: дочь ярла, собой хороша – если Гуннар не врет, конечно, – и ты ей по сердцу пришелся. Чем не жизнь? Раз уж нет других вариантов, попробуй выжать все из того, что есть.

– Ты еще, как сваха, песню заведи про «стерпится-слюбится»!

– А почему бы и нет? Если уж на то пошло, весьма удобно получается…

– Удобно? – медленно обернулся Эйнар. Взгляд его холодных глаз уперся в лицо королевского советника. – Ты всех-то под свою копну не греби!

– Не понял.

– А чего тут понимать? Ты-то как раз неплохо устроился! Только вот интересно мне: не будь Нэрис такой невестой завидной да встреть ты ее пораньше, чем короля прижало, – женился бы ты на ней, а, лорд?

На лице гончей не дрогнул ни один мускул.

– Нет. И она, я уверен, поняла бы меня. Любовь – это, конечно, хорошо, но на одних только чувствах далеко не уедешь. Иногда о них стоит забыть ради чего-то более важного.

Норманн понимающе усмехнулся. И лорд Мак-Лайон вдруг почувствовал себя очень неуютно.

– Знаешь, – помолчав, сказал сэконунг, – папаша мой, конечно, тот еще упырь, но ты, пожалуй, прав! Лучше такой, чем никакого. А то, глядишь, был бы я, как ты, – с рудой каменной в жилах заместо крови. Разум сплошной, огня ни капли – и по первому щелчку хозяйскому на государственный алтарь тащил бы все, что имею…

– Эйнар, даже у моего терпения есть предел, – сквозь зубы процедил лорд Мак-Лайон. – Ты не в себе. И я жалею, что вообще сюда пришел. Хочешь торчать здесь до рассвета – дело твое. Удачи!

Он коротко кивнул и зашагал к лестнице, спиной чувствуя колючий взгляд норманна. «Дернул же меня черт лезть с утешениями, – с внезапной злостью подумал Ивар. – Стоило бы догадаться, что ему сейчас соображения здравого смысла – пустой звук».

– Лорд! – возглас Эйнара догнал его уже почти у самой лестницы. Ивар остановился. Обернулся – сын конунга стоял на том же месте, облокотившись о частокол, и смотрел на него.

– Что?

– Ты жену-то свою вообще любишь? Или так, – норманн насмешливо шевельнул бровью, – удобно получилось, а?..

Ответом ему был громкий хруст снега: Ивар, скатившись с лестницы и на ходу махнув рукой приросшему к стене воеводе, исчез в темноте.