Охота на гончих

Глава Тайной службы его величества устало потер переносицу и отложил в сторону исписанный лист. Потом бросил косой взгляд на лежащий по левую руку список. Большинство приглашенных, чьи имена в нем фигурировали, он уже опросил. И радоваться пока было нечему: их описание событий позапрошлой ночи мало чем отличались одно от другого. Пили, веселились, в конце праздника разбрелись по лежанкам, проспались ближе к полудню – и только тогда узнали о трагедии… То, что львиная доля гостей осталась ночевать в общем доме, а значит, проследить их передвижения в ту ночь не составляет труда, по факту ничего не давало. При таком количестве людей в одном помещении, да еще и изрядно подпитых, надеяться на чью-то внимательность – все равно что уповать на Божье чудо! Даже если кто-то и выходил, его могли не увидеть, не разглядеть, не придать этому значения…

Да, караульные снаружи были. Но кто поручится, что они всю ночь не провели на конюшне, опрокидывая, по примеру прочих, ковшики за счастье молодых? В такую погоду нарезать круги по двору охотников найдется мало. Тем более что Берген – хорошо охраняемый город, под защитой его стен опасаться нечего, а правитель сотоварищи у очага брагу хлещет: нерадивых охранников за шкирку все равно бы никто не взял! И глава караула, который час назад едва не охрип, доказывая королевской гончей, что никто из его людей не пренебрегал своими обязанностями, прекрасно это понимает… Так что навскидку любой мог выйти наружу, добраться до дома, отведенного Эйнару с молодой женой, нанести удар в грудь Хейдрун и преспокойно вернуться назад. Другое дело, что мотив для этого должен был быть очень серьезным, а человек достаточно сильным и – определенно! – хорошо знакомым несчастной девушке. Одна беда: под такое расплывчатое определение подходила едва ли не дюжина гостей и родственников.

Конечно, были еще те, кто не остался на ночлег в доме конунга. Но этих людей можно пересчитать по пальцам: чета Мак-Лайонов, Ульф, собственно молодожены и двое византийских купцов, на которых лорд возлагал самые большие надежды. Но увы – почтенные торговцы покинули праздник еще до того, как Хейдрун закрыла за собой дверь, чтобы остаться наедине с супругом. Этот факт Ивар тщательно проверил, и все подтвердилось. Господа Ливелий и Фемел вместе с остальными вышли на крыльцо, после чего велели слугам подать лошадей и откланялись. Это в один голос подтвердили не только члены семьи конунга, сами слуги и домашние подозреваемых, но и десяток бойцов из дружины Длиннобородого, которым пришлось провожать почетных гостей до самого дома. Купцам, конечно, ничего не мешало вернуться позже. Но, во-первых, их бы тогда точно заметили, а во-вторых – открыть кому-то из них Хейдрун никак не могла. Она впервые увидела обоих на собственной свадьбе и вряд ли даже в лицо помнила, не говоря уж о голосе.

Кроме того, не следовало забывать о кинжале Эйнара, который был надежно и при свидетелях заперт в сундук еще в самом начале свадебного пира. Куда именно сэконунг положит свой пояс, наверняка могли знать только те, кто при этом присутствовал, то есть члены его семьи или же родня Хейдрун. Они входили первыми. Разумеется, зная порядок и привычки обитателей дома, можно догадаться, в какой конкретно сундук Гуннар сложил оружие Эйнара, конунга, ярла Ингольфа и остальных… Но это уж слишком большое допущение.

Однако вынуть нож после того, как в доме погасили свет и все улеглись, мог любой из присутствующих. Другое дело, что без ключа ничего бы не вышло: Ивар лично обследовал указанный сундук и не нашел на внешней части замка даже пустячной царапины. Вор не воспользовался отмычкой. Кто и когда бы ни взял оружие, сундук при этом он отворил ключом. Одним из связки Гуннара или же дубликатом, не важно. Разумеется, это еще надо будет проверить. Узнать, где и у кого обычно хранятся ключи, кто имеет к ним доступ, кто может сделать оттиск… Ивар уныло вздохнул – кузнецов в Бергене тьма-тьмущая, поди найди нужного!

Но купцы… Нет, очень вряд ли. Единственной зацепкой было то, что византийцы сидели к сундукам ближе всех – сразу у перегородки. Разумеется, такой странный выбор мест, никак не согласующийся с высоким положением гостей, советника заинтересовал, но на поверку оказался до смешного прост. Уважаемые торговцы часто бывали в доме конунга, в том числе и на пирах. И уже после трех-четырех попоек сообразили, что чем ближе сидишь к хозяину, тем дольше и мучительнее длится потом похмелье. Они люди уже немолодые, а конунгу отказывать нельзя. Другое дело – сесть от него подальше, сославшись на духоту да приятный сквознячок от входной двери! И здоровье в порядке, и правитель доволен. Ивар проверил – конец лавки у самой перегородки уже несколько лет как был закреплен за мудрыми мужами из Византии. Это подтверждали все кого ни спроси.