Охота на гусара

Характерная черта неповторимого белянинского стиля – умение создать уникальный образ героя. Старый прием снижения образа главного персонажа для достижения комического эффекта использовали многие авторы: к примеру, Житинский в повестях о Пете Верлухине или Глен Кук в цикле про детектива Гаррета, Вадим Шефнер. Но у них герой и есть слабый, глуповатый молодой человек. Белянинский же герой только выставляет себя таковым, играет имиджем, что позволяет ему постоянно выставлять себя на смех, проявляясь при этом истинным героем, каков он и есть на самом деле. Подобная игра углубляет, расширяет образ главного персонажа, придает ему двуплановость, обычно не свойственную персонажам юмористических произведений.

В то же время Денис Васильевич – образ в лучших сказочных традициях. Дурак, шут, поэт любимы народной традицией и хранимы судьбой, случаем и Богом. Давыдов не дурак и не шут в прямом смысле слова, но в повествовании выставляется таковым, смеется над собой, скоморошит. Послушать только сообщения о том, как он со своими ста пятьюдесятью гусарами и казаками совершил подвиг, захватив неприятельскую фуру, охраняемую четырьмя (!) французами! И множество подобных, а также подвигов, совершенных в состоянии алкогольного опьянения, или танцы перед неприятелем в женском платье, или… Всего не перечесть.

Поначалу сам вылитый француз, с великолепным французским прононсом, как и любой дворянин того времени, Денис Васильевич постепенно приобретает вид русского мужика, и это вполне естественная перемена: сущность его проявляется сквозь «проклятое воспитание» (как писал позже Пушкин). Денис Васильевич приобретает более внятный русский дух, становится ближе к народу (который в лице жителей некоего села Токарева его однажды чуть не прибил, приняв за француза), но не омужичивается, а становится между мужиками и высшим светом. Промежуточное состояние героя позволяет ему отвечать за всех сразу, за весь народ, всю нацию, за низы и верхи, за каждого русского человека. И потом в решающей астральной битве ему поможет сама матушка Россия, которая всегда стоит за плечами каждого русского человека.

Замечательный современный лингвист и философ В.В. Колесов говорит, что для христианской России характерно тернарное сознание, в основе которого лежит Троица. Целое раскладывается на три части, как по горизонтали (чувства, душа, дух), так и по вертикали (бесы, человек, Бог).

Если Денисов – душа России, то Кутузов – ее дух. Незадолго до смерти Кутузову открывается то, что сокрыто от простых смертных. И во многом решающими для исхода войны оказываются не сражения на полях, а астральные схватки, в которых Кутузов является главным сдерживающим началом. Ибо он выразитель, воплощение Божьего промысла на высшем уровне.

Значимо, что вне военных действий народ относится к неприятелю так же гостеприимно и приветливо, как обычно в мирное время; самый характерный факт – отношение пленных французов к Юхнову чуть ли не как к французской провинции, возникшей случайно в российской глубинке. Отношения Дениса Васильевича с французским полковником Гётальсом – пример того, как образованный русский человек перенял лучшее из западной традиции: гуманизм, высокую социальную, межличностную культуру. Еще один показательный пример: Давыдов бросился спасать французских пленников от кровожадного оборотня, идя против соотечественника. Ведь имеет значение не только принадлежность человека к той или иной нации, но качество самого человека.

Почему именно поэт оказывается избранным? Язык очень важен как в художественной системе автора, так и в сознании народа. В.В. Колесов отмечает, что для англичан характерным моментом национального сознания является ощущение народа в своем государстве; у немцев – культурно-индивидуальное понимание нации, у французов (романских народов) – политическое. Для русского человека нация – это некоторое переживание, «известная форма жизни», главный компонент которого – общность языка. Недаром герой начал единение с народом с того, что перешел на понятный мужику язык: «Хамы! Холопы!! Быдло!!! Запорю! В Сибири сгною, мать вашу…» В образе главного героя сливаются крайности Востока и Запада – и получается безрассудная деятельность и своеобразная поэзия.

«Охота на гусара» написана дивным языком. Автор творит великолепный синтез современного стиля и стиля начала позапрошлого века. Язык Жуковского и Державина не слепо скопирован, а превосходно и с тонким юмором обыгран в лучшей белянинской манере, не создавая трудностей в восприятии, он создает историческую атмосферу, передает дух времени.