Охота на гусара

– Ну, не знаю… всё равно… мы за Родину… потому что…

– Как же я устал от тебя, Давыдов… – сокрушённо вздохнул император Франции. – Но сегодня всё кончится, мне нельзя допустить, чтобы ваше влияние распространилось на всю Европу. Поход в Россию – всего лишь нелепая, смешная ошибка – ведь от великого до смешного один шаг. Это всего лишь неудачная кампания… это ещё не конец, все поймут…

Свинцовые глаза Бонапарта помутнели, брови изрядно нахмурились, а всё вокруг словно бы схватило ужасающе пронзительным холодом. Режущий ветер ударил меня по щекам, на секунду я вспомнил о прапрапрапрадедушке и… увидел его!

Великий Могол сидел у себя в золотой юрте, лицо его было неподвижно, а по коричневым щекам текли скупые стариковские слезы. Он даже не посмотрел в мою сторону, только вздохнул и отвернулся, словно стыдясь своего бессилия. Сердце моё дрогнуло от гнева и сострадания, но я знал, кто в силах поставить на место зарвавшегося корсиканца. Тот, кто уже делал это и теперь наверняка не оставит в беде…

– Надеешься на Кутузова? – Ветер чуть стих, дабы каждое слово Наполеона раскалённой подковой впечаталось в моё сознание. – Он слишком слаб… Высшие силы не терпят конкуренции, за всё приходится платить, а ставка была неизмеримо высока… В России больше нет такой силы!

– Кроме самой России… – тихо раздалось в ответ. Это не я сказал. У меня сдавило грудь, воздух не проходил в лёгкие, а верная шашка почти выпала из рук. Но холод отступал, темнота начинала светлеть, на чистом клинке блеснул невесть откуда взявшийся солнечный зайчик.

Вдоль окаменелых рядов партии моей неспешным и невесомым шагом семенила невысокая старушка. Но что за чёрт?! Вроде уже и не старушка вовсе, а женщина зрелых лет… Нет, нет, опять не так – девица, да ещё столь юная, что на вид и девочка совсем! В простом платье, и, несмотря на ветер, даже локон у виска не шелохнётся. Встала передо мной, коня по морде погладила да на императора Франции глаза бездонные подняла. Ужасное видение застыло, завыло, корчась в нечеловеческих муках, и, окончательно пронзённое солнечными лучами, так и затрепетало, рассеиваясь…

– Не-э-э-т! Мы могли бы… договориться… я ещё… я…

Девочка улыбнулась, подняла детскую ладонь к губам и что-то сдунула с неё, ровно пылинку. Наполеон тоненько пискнул и рассыпался прахом!

– Матушка… – В немом благоговении я слез с седла, падая на колени.

– А то кто ж за тебя, бедненького, заступится?! – звонко ответила она, благословляя меня тонкими пальчиками. – Иди, гусар! Знатного гостя мы в дому своём принимали, да только доброго слова сказать о нём некому. Пришёл – не зван, ушёл – не попрощавшись… Видать, настал и наш черёд долги возвращать. Уж не сочти за труд, поклонись и от меня городу Парижу!

Посмотрела ласково и вся в золотом сиянии растаяла. На том месте, где чела моего коснулось чудесное видение, средь чёрных кудрей появился белый локон. Я встал на ноги, держась за стремя, и помахал рукой счастливым товарищам своим. Зимнее солнце горело над головой, снег музыкально хрустел под копытами скакунов наших, а суровые души переполняла неизъяснимая благодать…

Кончилась гордая пора блистательного партизанства! Впереди лежала покорённая, обесчещенная французами Европа, в которую уже вступили первые русские полки, неся на штыках своих свободу…

Восхвалялся вор-французик во Расеюшке побыть…
Ай люди, ай люли! И чё-то ему там не очень понравилось!

горланили новую походную песню донские казаки, а я крутил ус, складывая первые строфы на страничках полевого дневника. Зачем, для чего и для кого?

Не думаю, что когда-нибудь настанет срок показать сии листки, исчерченные мелким моим почерком, спрыснутые вином и прокуренные бивачным дымом, кому-то из столичных издателей. Что увидит он в них? Ложь, насмешку над великими, пустое фанфаронство да искажение исторических фактов! Мне ли надлежит вступать посему в споры или вбивать истину в дубовые башки их шашкою и пистолетом?! Время всех рассудит и всё расставит долженствующим образом…

А я, пожалуй, поеду и, как обещал, отвезу поклон городу Парижу. Путь долгий, война с Наполеоном ещё не окончена. Ещё не поднималась Россия во весь исполинский рост свой, и горе её неприятелям, если она когда-нибудь поднимется! А пока…

Я люблю кровавый бой,
Я рождён для службы царской!
Сабля, водка, конь гусарский,
С вами век мой золотой!

Словарь малопонятных и не всегда вразумительных слов

Авангард – красивое жизнеутверждающее и искусствоведческое слово! Сразу вспоминаются Хлебников и Малевич, но вообще-то с военной точки зрения – это те, кто идут впереди… и получают первыми, по первое число!