Охота на изюбря

Дима Неклясов был человек очень любопытный в своем роде. Генеральному директору «АМК-инвеста» было двадцать семь лет, а выглядел он вообще белокурым и розовощеким студентом. Извольский углядел его на переговорах, когда мальчик в перерыве между университетскими занятиями подрабатывал переводчиком, выпестовал его, вынянчил, свозил на стажировку в США, а в прошлом году посадил свадебным генералом (или, если судить по возрасту – лейтенантом) в самую заветную ахтарскую фирму, владевшую контрольным пакетом АМК.

Неклясов внушал Черяге смутное беспокойство. Трудно сказать, в чем было дело. Может быть, в том, что больно уж легко Дима Неклясов достиг всего, чего хотел. Одно дело – если тебя зовут Вячеслав Извольский и ты – пусть в тридцать четыре года – но своими зубами, руками и ногами дополз до вершины, перервав по пути неисчислимое количество глоток, подставив кучу подножек и выкинув со своего пути и тех, кто тебе мешал, и тех, кто мог помешать. Другое дело – если тебя в младости взяли пальчиками, одели в штанишки от Версаче и отправили в Принстон, а потом на мельхиоровом подносике поднесли ключи от машины, квартиры и хорошего офиса. По жизни, Диме Неклясову надо было весь век ходить пуделем за Извольским, – но ведь так легко заболеть звездной болезнью, если тебя в двадцать пять сделали вторым и при том у тебя нет надежды даже к семидесяти стать первым.

Впрочем, возможно, все это были гнусные домыслы, которым не было никакой основы, но которые Черяга в себе не подавлял. Он пес, его поставили лаять, вон он и будет принюхиваться.

Черяга щедро заставил свой поднос салатами, селедкой под шубой, ухватил полную тарелку душистых щей и к ним – свинину на ребрышках и подошел к обедающим. Дима Неклясов возбужденно рассказывал о том, как на него сегодня наехали:

– Вы представляете, я вылезаю из тачки, и тут возникает такая морда, что твой авианосец. Пальцы веером, цепь золотая…

Слова отскакивали от белых зубов Неклясова, как пингпонговые шарики – от стола. Черяга поставил свой поднос на столик.

– Разрешите?

Неклясов мгновенно умолк, потом обернулся, расплываясь в улыбке в двадцать четыре карата.

– О! – сказал Неклясов, – как славный город Ахтарск? Его еще не сдуло в Казахстан?

Собеседники засмеялись. Ребята из московского финансового офиса взяли в привычку подтрунивать над ахтарскими. Для них далекий сибирский город, где дымились трубы, работали домны и шипел льющийся в чугуноковши металл, был каким-то глупым пережитком социализма, навсегда заклейменной комсомольской стройкой, местом, где водились рабочие, медведи и тайга. Ахтарск был непонятным придатком к чистенькому особнячку, где миллионы возникали прямо из воздуха, путем перевода энной суммы от «Феникса», занимавшего правую половину комнаты 219, в «Интертрейд», прописанный в левой ее половине.

Ахтарцы же (главный инженер, зам по производству и т. д) считали именно москвичей паразитами, и Черяга, еще шесть месяцев назад сам обитатель Москвы и следователь Генпрокуратуры, ощущал себя именно ахтарцем. Черт его знает, в чем тут было дело – может быть, в том, что Денис был по рождению все-таки сибиряком. А может быть, в том, что в Ахтарске Денис был вторым лицом после самого Сляба, полномочным визирем и палачом, а в Москве Денис был просто новым русским с банальным «мерсом» и мобильником, с какой-то заштатной комсомольской стройки… «Вы из Ахтарска? Так ваш комбинат же стоит!» – как-то приветствовал Дениса на конференции западный экономический светоч, прилетевший учить русских правильным основам бизнеса. «С чего вы взяли?» – поразился Денис. «Так ведь вся русская промышленность стоит», – объяснил светоч.

– Привет российской металлургии! – провозгласил Неклясов, поворачиваясь и поднимая стакан с соком. Он ужасно походил на ди Каприо в роли Артура Рембо. – Говорят, тебя Сляб Заславского послал искать?

– А что, он еще не нашелся? – это спросил кто-то справа от Черяги.

– Найдется, куда денется, – подал голос один из собеседников, сорокалетний толстяк из вексельного центра. – Я ему как-то звоню: «Привет, – говорю, – ты не забыл, что завтра нам на Соколовку[2] лететь?» – «Ой, – говорит, – я не могу». – «Как не могу! Нас Машкевич ждет, так тебя и растак!» – «Да ты понимаешь, я в Таиланде…»

– Он на этот Таиланд у меня две штуки баксов занял, до сих пор не отдал, – пожаловались сбоку.

– А у меня в понедельник пятьсот…

– Много он занимал? – спросил Черяга.

– Он играл много… – ответил Неклясов.

– В «Серенаде»?

– Да. Она тут в трех кварталах, где ближе, туда и ходил.

– Плохо, – сказал Денис.

– Что – плохо?

– Казино бандитское, мы на их территории, денег им не платим.

Дима Неклясов улыбнулся. Он был очень похож на вожака пионерского отряда с шелковым галстуком за двести долларов.

– Это уж, извините, по вашей части, – сказал Дима, – мы не разбираемся, кто кому платит. И почему ко мне на стоянке какие-то упыри подходят.

– Кто-нибудь знал, что Заславский – наркоман? – спросил Денис.

– Что? – Неклясов неподдельно удивился.

Черяга вытащил из кармана две таблеточки с серпом и молотом.