Охота на изюбря

Но можно было легко предположить, что эта фига окончательно выведет Арбатова из себя. И, учитывая тот факт, что вся эта история началась с прямого криминала и с долголаптевских братков, можно было предполагать, что против эмиссии вы примените вполне радикальное средство – автомат Калашникова.

Денис приостановился. Лучков уже выхлебал свое молоко и сидел перед ним, чуть грузноватый и седой, в домашних джинсах и любымых замшевых туфлях.

– С самого начала было ясно, – продолжал Денис, – что вы будете искать на комбинате союзников, и, чтобы вы не нашли союзников настоящих, Славка решил подсунуть вам фальшивых. А именно – Мишу Федякина и Вовку Калягина. Это, конечно, очень существенно расширяло круг посвященных и противоречило вашему же собственному афоризму. Ведь это вы, Иннокентий Михайлович, как-то заметили, что «тайну может хранить и девять человек, при условии, что девять из них покойники»?

Лучков, которому молва действительно приписывала это меткое наблюдение, насупился и вытер с губ мед.

– В общем, мы решили на афоризм наплевать. И я, и Мишка, и Вовка – мы знали все. Все ссоры между нами являлись чистой воды лицедейством. У меня вообще всегда были прекрасные отношения с Федякиным. Вовка и я – да, мы не очень любили друг друга. Но за это время мы превосходно сработались. Разумеется, мне пришлось играть самую неприглядную роль – роль хама. Видимо, если учесть, что я здесь и беседую с вами, – я с ней неплохо справился. У меня просто душа разрывалась, когда Ира просила меня не кидаться на Вовку Калягина. А ведь она человек очень чуткий, ей легче всех было бы засечь фальшь и труднее всего было б играть роль, не то что нам, мужикам толстокожим… Чаю там мне не заварят?

Лучков подошел к двери гостиной, прокричал вниз распоряжение насчет чая и вернулся к дивану.

– Вы удивительно свыклись с этой ролью, – заметил он сквозь зубы.

Денис усмехнулся.

– Так вот. В результате служба безопасности комбината проделала уникальную работу. Мы сейчас имеем на руках документально подтвержденную информацию о заказном убийстве крупнейшего российского промышленника, и у нас есть вся цепочка от киллера до посредника и заказчика. У нас пленки от ваших первых разговоров с Федякиным – и до того, как вы вместе с Ковалем ломали через колено Вовку. Мы очень боялись, что в вашем доме отдыха техника работать не будет, и поэтому Вовка жутко обрадовался, когда сумел при Ковале поговорить с вами по телефону. Но техника работала и в доме отдыха. Качество записи отличное. Более того, если вы помните, в доме отдыха был такой маленький эпизод, когда Вовка потребовал за убийство два миллиона долларов. Вы вышли за дверь и позвонили по телефону. А вернувшись, сказали, что согласны. Так вот – техника сработала так хорошо, что с помощью спецсредств мы можем восстановить факт вашего звонка. Мы не знаем собеседника. Там даже ваши слова не очень ясно прослушиваются. Но факт, что вы советуетесь по телефону с кем-то вышестоящим и потом говорите «да». Задачка для первого класса – с кем может советоваться человек номер два в банке «Ивеко»?

Таким образом, мы имеем пленки, которые уличают в заказе убийства двух человек из верхушки «Ивеко» – непосредственно вас и Геннадия Серова. Да-да, Гену Серова тоже, потому что когда он рассуждает с Федякиным о том, что тот станет первым на комбинате и проголосует за отмену эмиссии – это пахнет по крайней мере дурно. Плюс – третье лицо, с которым вы советовались по телефону. По-моему, это первый случай в России, когда убийство подобного уровня не только раскрыто, но и предотвращено. И когда лица, его заказавшие, прослежены поименно.

– Это провокация, – сказал Лучков.

– Из-звините! Провокация была бы, если бы Вовка Калягин подошел к вам и предложил завалить Извольского. Если бы вы не полезли без оглядки в мокруху, так ничего и не было бы, кроме эмиссии.

– А Камаз? Он, конечно, жив?

– Разумеется.

– Вы хоронили его в открытом гробу.

– Когда ставишь спектакль, не надо экономить на декорациях. Если бы Камаза похоронили в закрытом, вы бы могли учуять подвох.

– Вы сильно рисковали.

– А что прикажете делать? Мы же не можем положить на стол Генпрокурора пленки, из которых явствует, что начальник ахтарской промполиции участвовал в убийстве собственного зама?

– И вы собираетесь отнести эти пленки в Генпрокуратуру?