Охота на канцлера

Нападение на престарелого банкира да еще ранение полицейского «тянули» как минимум на пятнадцать лет, но открытое судебное заседание было невыгодно Вальману. В его ходе могли всплыть пятнающие репутацию банкира подробности его взаимоотношений с Верой и тем же Тюренном. Дело Франсуа заслушали поэтому при закрытых дверях, и он получил десять лет. Франсуа и не пытался добиваться его пересмотра. Он знал, что тягаться с Вальманом — все равно что с жалкой каменной пращой бросать вызов дивизиону крупнокалиберных гаубиц.

— Сходил бы в тюремную больницу, — предложил Дювалье.

— Что я там забыл?

— Ты что, не слышал, там работает новый доктор? Она только что окончила Страсбургский медицинский институт, и у нее уже перебывала вся тюрьма. Настоящая клубничка!

— Ну, и как же я туда попаду? Здоров, как бык! — глубокомысленно заметил Тюренн.

— Совершенно здоровы только мертвецы, — глубокомысленно изрек Дювалье. — А пока человек жив, у него всегда находятся болезни. В тюрьме самая распространенная из них — невроз. Скажи, что у тебя болит спина, позвоночник или что-то еще в этом роде. Новый доктор лечит иглоукалыванием. И разбивает при этом сердца, — трагически закатил глаза к потолку Дювалье.

— Слушай, ты, тип с разбитым сердцем. Ты действительно думаешь, что я могу попасть к ней?

— Ничего нет проще! Скажи надзирателю, что у тебя ноют суставчики, и он запишет тебя к докторше!

* * *

— На что жалуетесь? — врач быстро заполняла больничную книжку Тюренна.

— Депрессия. Нет аппетита. Отвратительный сон.

Бывший владелец «Монплезира» с жадностью рассматривал худые загорелые коленки врача, которые не прикрывала короткая красная юбка. Зеленый халат обтягивал стройную фигуру девушки, выгодно подчеркивая высокую грудь. Густые золотистые волосы волной рассыпались по спине и плечам. Заключенные не лгали Тюренну. Они действительно придумывали себе разные хвори, чтобы лишний раз полюбоваться на красивую докторшу.

— Ну, эти симптомы встречаются у всех, кто попадает в тюрьму, — рассмеялась девушка. — Я называю эту болезнь «тюремным синдромом».

Раскрыв черный чемоданчик, она извлекла оттуда что-то вроде блестящего металлического карандаша на длинном гибком шнуре. Воткнула вилку в розетку и пригласила Тюренна сесть в кресло:

— Вы когда-нибудь слышали про лечение иглоукалыванием? Нет? Чудесно! Тогда у вас будет о чем вспомнить, когда выйдете из тюрьмы!

Концом «карандаша» она прикоснулась к мочке правого уха Тюренна. Франсуа сначала ощутил легкое покалывание, а потом его словно пронзило электрическим током, заставив вскрикнуть. Но сразу же вслед за этим по телу Франсуа разлилось давно не испытанное ощущение блаженства.

«Карандаш» коснулся еще нескольких точек: на лбу, шее и под правой лопаткой. Тюренн почувствовал небывалую легкость во всем теле.

— Вы настоящая волшебница…

— Завтра зайдите снова, — улыбнулась докторша.

Сделав отметку в книжке, она нажала кнопку и вызвала следующего заключенного…

— После сеанса наступило значительное улучшение, — явившись к докторше на следующий день, с порога заявил Тюренн. — Я словно заново на свет родился.

— Ну, это вы преувеличиваете, — засмущалась врач.

Однако Франсуа видел: его похвала пришлась по душе молодой врачихе. Она усадила Тюренна в кресло, зажала в длинных тонких пальцах прибор для иглоукалывания.

— У вас отличный маникюр…

— Вы как будто решили завоевать мое сердце! — рассмеялась докторша.

— В присутствии красавиц я становлюсь красноречив, как Демосфен!

— Ладно, Демосфен, сидите спокойно! А то иголка попадет не туда, куда нужно.

Быстрыми точными движениями девушка прикладывала кончик иглоукалывателя к мочкам ушей Тюренна, к его шее, верхней губе. Франсуа явственно ощущал, как прибывают у него силы.

Но и отчаяние не оставляло Тюренна. Если бы ненависть к Вальману могла превратиться в электрический разряд, банкир давно был бы испепелен. «Я силен, молод, талантлив, — с горечью думал Франсуа, — но лучше бы был старым потасканным неудачником. И сидел бы спокойно в этом каменном мешке. Проклятый паук! — мысленно обращался он к Вальману. — Ты отнял у меня не только состояние, но и уважение друзей, погубил лучшие годы моей жизни!»

Германия (Гамбург)

Тадеуш сидел в кафе на втором этаже гамбургского аэропорта и пил пиво. Здесь он должен был встретиться с Анной.

Бальцерович уже изучил расписание самолетов, вылетающих по маршруту Гамбург — Папеэте. Ближайший «Боинг‑747-400» компании «Эр-Франс» стартует через два с половиной часа. Сорокаминутная посадка в Париже и дальше до Папеэте… Тадеуш забронировал два билета на этот рейс.

О том, что Анна появилась в кафе, Тадеуш понял сразу, хотя и сидел спиной к входу. Просто в помещении сразу же наступила тишина. Мужчины, прекратив все разговоры, жадно смотрели ей вслед.

Тадеуш радостно вскочил и бросился стюардессе навстречу, но словно наткнулся на невидимую стену. Анна смотрела на него отстраненно, как на неодушевленный предмет. В ее взгляде можно было, пожалуй, прочитать еще и брезгливость.

— Садись, — приказала она остолбеневшему Тадеушу.