Охота на колдунов

  Такого не бывало вот уже несколько сот лет, но в молодости жрец читывал старинные, многократно переписанные свитки. В древности Всемилостивый несколько раз испытывал жречество, даруя врагам неожиданное могущество, всякий раз состоящее в возрождении части их былых возможностей, утраченных ранее. Потому вполне вероятно появление лишнего ʼпостигающего, позволяющего (в паре с уже имеющимся, по сведениям жрецов, адептом Зла) переправить за грань сразу двух жриц - об обереге вместо ʼпостигающего жрец и не вспомнил. Теперь следовало разгадать загадку, узнать, за что северяне обрели попущение, и лишь затем убивать. По завершении Похититель всегда даровал достойную награду.

  Пожалуй, рассуждал жрец, именно его девочку так не вовремя забрал Похититель исключительно случайно. Или наоборот, пока еще невинная и чистая сердцем она зачем-то понадобилась на небесах именно в таком состоянии души. Жрец постепенно смирялся с утратой. Мысль, будто одна из жриц могла остаться в живых в плену, он не допускал как заведомо абсурдную, опровергающую весь исторический опыт войн с северянами.

  Но не иметь даже возможности немедленно предаться изощренной мести! Уничтожить виновных, не разгадав предварительно божественную головоломку, не позволит сам Всеблагой, даже если для этого ему придется вмешиваться напрямую. ʼВысший жрец Гриффид знал условия испытания и впервые в жизни роптал...

  * * *

  Первыми весть принесли вечером местные, но ночью прискакал и северянин, отправленный ранее к кочевникам. 'Воды', - прохрипел он и обессилено сполз с коня в дорожную пыль. На второй из запасных лошадей, приведенных воином, через попону был перекинут и туго привязан тканевый сверток, в котором угадывались очертания человеческого тела. Дан, оказавшийся в то время у ворот, приотвернул ткань и тотчас укрыл увиденное от любопытных глаз. Соглядатая отправлял Вызим, но знахарь знал о задумке сотника. Разведчик-северянин мог и не спешить так с известием о выдвижении ханов к Фойерфлаху. Но он убил одного из 'коневодов', как и просил Вызим, а для нужного воздействия на горожан труп следовало доставить более-менее свежим.

  А к рассвету с высоты донжона разбираемого дворца на город уже взирала мертвыми глазами голова, посаженная на кол. Рядом болтались на крючьях по отдельности руки, ноги и туловище. По остаткам одеяний находящимся внизу горожанам было видно, что тело принадлежит одному из ханских всадников, но что тот был расчленен только после смерти, никому даже не пришло в голову.

  На торговой площади, переодевшись местным бродячим бардом и замотав лицо в тряпки, чтобы спрятать узнаваемые шрамы, Вызим вещал местным:

  - Нельзя было так поступать! В Бутнеме владетель сначала тоже четвертовал одного 'коневода', а потом передумал, решил сдаться. Они ему обещали милость, и жен не трогать, и дочерей, и много чего еще.

  Четвертованием называли расчленение тела как на четыре, так и на шесть частей.

  - И? - выдохнула толпа.

  Народу здесь было - не протолкнуться. Когда-то торговали и за пределами города, там даже большее торжище под открытым небом находилось, но с приближением врага оно как-то увяло, всё сместилось сюда.

  - Колесовали сто человек, а остальных милосердно зарезали, и стариков, и младенцев. Кто-нибудь видел, как колесуют?

  - Ну я видел, - отзывается крупный, краснорожий мясник.

  - Вот, он не даст мне соврать. Они... - и долго объясняет, как правильно колесовать, а как - неправильно, все время в подкрепление своих слов показывая на горожанина.

  Теперь мясник будет ощущать себя чуть ли не важным свидетелем произошедшего в Бутнеме. А остальные - в подтверждение слов Вызима - приводить и имя своего 'очевидца'.

  Многие обозлены на то, что выбор между войной и миром теперь утерян. Но даже не думают сорвать зло на северянах. Кому-то хватило науки, преподанной у ворот. Кого-то пугает заступничество жрецов. Другие хвалят северян за давно напрашивавшиеся распоряжения по обороне города. И все в толпе теперь ждут от холминских воев защиты.

  - А где это, Бутнем? - чуть в стороне от толпы дернул Клевоц Дана за рукав.

  - Нигде, - прошептал Дан, озираясь, никто ли не подслушивает. - Это то поднятие боевого духа местных на случай предложения сдаться, которое тебе обещал Вызим.

  Клевоц замолчал. Ему обещали сюрприз и вот он его получил. Теперь горожане не сдадутся до штурма. Разве что кто-нибудь выяснит - никакого Бутнема не существует. Но поди докажи. Вдруг Бутнем вообще на Севере! Вот если бы ссылались на реальный городок или замок - тогда да, можно опасаться разоблачения.

  Ложь сурово наказывается на Севере, запросто можно лишиться головы. Но это по отношению к тем, кто честен с тобой. А жители Фойерфлаха, кто напав, а кто допустив нападение на пришедших им на помощь северян, поступили бесчестно. Теперь можно им отплатить той же монетой.

  - Кстати, - Клевоц достал и расшнуровал кошель, - вот камешек оставшийся от оберега. - Он протянул Дану пористое нечто.

  - От оберега? - знахарь осторожно, двумя пальцами взял грязно-белый минерал, похожий на пемзу, поднес к самым глазам, повертел и принюхался. - Ты уверен?