Охота на колдунов

  Но долго грустить девушке не дали. Подошел Клевоц и повел... Нет, не представлять женщинам, матери и прочим. Потом перезнакомятся. И еще даже не обустраиваться, хотя место для Изабеллы уже приготовили. Повел в большой дом к деду.

  - Можно я сначала отдохну с дороги? - Изабель чуть ли не повисла у Клевоца на руке. Ей представился страшный крючконосый слепец, который (поскольку не может увидеть) при первом знакомстве щупает лица новеньких узловатыми пальцами.

  - Нельзя, - отрезал Клевоц и наставительно разъяснил, пересказывая услышанное ранее от старших. - Измотанный дорогой человек выкажет то, что в других обстоятельствах, возможно, придержал бы при себе из почтения либо тайного умысла. Потому тем более деду интересно с нами переговорить сейчас.

  - Я ничего такого не злоумышляю, - Изабель еще плотнее прижалась к северянину.

  - А он, скорее всего ничего такого и не попытается выведать. Просто традиция такая. Сложит о тебе первое впечатление от личной встречи.

  Большой деревянный дом встретил скрипучей дверью, тесными сенями и просторным залом на противоположном конце которого на высоком кресле восседал старец с холщовой повязкой через оба глаза и снабженной массивным металлическим наконечником клюкой у подлокотника. Рядом - высокая стройная женщина средних лет с ножом в длинных узких ножнах и связкой ключей на поясе.

  Клевоц выступил вперед, а ему на встречу, медленно и осторожно, но всё же уверенно передвигаясь без помощи клюки, поднялся дед и заключил в объятия. Потом отстранил на длину вытянутых рук:

  - Жаль, не могу тебя увидеть. Говорят, настоящий Холмин вырос. Но ничего, уже недолго осталось, оттуда посмотрю, - старик указал пальцем вверх, но, естественно, имел ввиду не чердак.

  Незрячий владетель Холма отпустил Клевоца и всё так же ни на пядь не промахнувшись вернулся на место:

  - Ну здравствуй, внучка, - старик улыбнулся и у него обнаружилось неожиданно много целых зубов во рту. - Чего озираешься? Раз ты его ренкинэ, - слепой Рааж Холмин безошибочно ткнул пальцем в сторону Клевоца, - то моя внучка.

  Только сейчас Изабелла сообразила, что владетель Холма обращается к ней:

  - Добрый день, - несмело проговорила. Она уже знала, кого рэл' Рааж винит в своем увечье.

  - Удивляешься, как я тут ориентируюсь? Что слышу, что помню, что угадываю, а где и милая подправляет. - он показал на женщину, по прежнему безмолвно стоявшую рядом, и продолжил. - Ты, внучка, нас не бойся. У тебя теперь новая жизнь, кем была и что делала ранее не важно.

  Рааж спросил девушку что-то по мелочи, показывая, что она здесь не отверженная, что ее приняли в свой круг, но что в то же время не собираются устраивать длительный допрос о повседневной жизни жрецов. Старика явно больше интересовал рассказ Клевоца: про отношение городской знати и настрой простолюдинов, про привезенных женщин и про людей Юрия, про впечатление от рэл'а Гриня и лесовиков, неожиданно защищающих Империю, про возродившийся оберег. Напоследок обсуждали странного ворона, уже дважды выручавшего северян - Вышний, насколько известно, не использует воронов для исполнения своих замыслов. Тут и Изабелла смогла проявить себя: предположила, не является ли ворон посланцем кого-то из 'высших жрецов, не одобряющих происходящее с северянами. Но такая птица не может удалиться далеко от заклявшего, потому идею поставили под сомнение. Однако и ничего лучше придумано не было.

  Мать Клевоца против обычая - первую жену следует брать из северянок - была взята отцом в одном из юго-восточных королевств. В знак этого рэл' Волик Холмин с шестнадцати лет носил соответствующее клеймо на предплечье. Подобно сыну теперь, отец оказался во внезапном походе, а там вытащил местную дворянку из горящей усадьбы. Так она стала Рéлой (горелой) вместо труднопроизносимого южного имени. Отец провозгласил ее супругой, в отличие от сына, ограничившегося для своей пленницы статусом ренкинэ.

  Даже Волику Холмину порой бывало сложно дать окорот урожденной южной дворянке. Например, когда она начинала рассказывать детям о загробной жизни нечто отличающееся и от северного знания, и от учения о Похитителе.

  - Бабьи россказни, - рявкал тогда отец, если слышал. - Ни Вышний, ни предки еще никогда перед нами не отчитывались в том, что именно там, за гранью.

  Мать поджимала губы. Поначалу она пробовала рассказывать о великих пророках своего народа, но отец умел читать и ранее в религиозных сварах вспоминал других пророков, все они видели свое и их провидения не хотели совпадать. Однако главное - никто из известных пророков не жил по законам Севера или хотя бы по чему-нибудь схожему, а значит, по мнению уважаемых стариков всех родóв, все пророки были открыты злу. Возможно, в том мире, откуда людей забрал Похититель, были иные пророки. Но знаний о том не сохранилось.

  К счастью, Волик захватил Релу когда та была еще младше его (пусть и совсем чуть-чуть), а потому знала не слишком много, да и то с годами стало забываться. Потому Клевоц и его братья выросли полагающимися даже касательно знаний про юг более на северные сказания, чем поведанное матерью.