Охота на компрачикоса

Она усмехнулась, а парень кивнул, соглашаясь — игра в вежливость и в "вы". Слышны звуки музыки, и проходя сквозь строй колючих исполинов, высокие частоты запутываются в иглах. Доносятся лишь низкие басы, громкие, но какие-то нездоровые, выдающие преклонный возраст динамиков.

— Пойду на звук, — извинился он.

— Идите, — разрешила она, и парень, еще раз кивнув, двинулся вниз по склону, по дорожке, навстречу охающим ударным. А к ней подбежал старший из пилотов — он увидел удаляющегося парня. Мальчик запыхался, игра с новыми друзьями увлекла его.

— А куда дядя Леша пошел?

— На охоту, — ответила мама, со спокойной любовью глядя на сына.

— А мне можно с ним? — в детских словах искренний порыв и вечное движение.

— Тебе еще рано, — улыбнулась она, и в голосе ее быстро исчезла легкая грусть, как прежде, днем, в глазах растаяла обида на так бесцеремонно уехавший "Икарус".

* * *

Турбаза. Спальные корпуса, столовая, гараж, склады, административные здания скупо разбросаны по склону горы, ели выше самых высоких крыш. Все постройки, разноэтажностью своей подчиненные склону, торчат как авитаминозные зубы.

Парень, спустившись по длинной лестнице, пройдя по извилистой дорожке, а затем еще по одной лестнице, оказался у стойки бара. Питейное заведение, в недавнем прошлом бывшее летним кинотеатром, так же подчинено склону. От бара, вниз, амфитеатром спускаются несколько рядов столиков, белые стулья, и все это заканчивается сценой и небольшой площадкой перед ней. Просто и симпатично.

Источник размазанных звуков — большие профессиональные колонки, вероятно наследство умершего кинотеатра. Они чернеют на сцене, по краям вогнутой стены-экрана. Когда-то, сопровождая изображения чувств на белом, невидимые в темноте ящики вибрировали голосами мужественных киногероев и прекрасных киногероинь. Сейчас слова те же, но музыка в три аккорда, а песни в три куплета, ну а затаивших дыхание зрителей сменили вкушающие посетители.

Вместо крыши все тот же звездный купол, темная лесная стена стреляет светлячками. Их ловят дети, позволяя родителям за столиками спокойно загружаться алкоголем. Пустые пластиковые бутылки из-под лимонада наполнены живым светом и чудом, и крылатые заключенные вспыхивают и гаснут в прозрачных тюрьмах, разделяя мир детей и взрослых.

Здесь же обезжиренные спортсмены в фирменных трусах и усталых позах, и подсевшие к ним дамы. Компания черноволосых местных в светлых глаженых тонах, белые и чистые футболки обтягивают их мохнатые и весьма гордые животы.

Джентльмены, дамы, джигиты, все пьют и закусывают, и несколько лиц знакомы парню по автобусу. Дружная группа покорителей гор оккупировала один из столиков, отгородившись от внешнего мира и звуков музыки спинами. Но не от его взгляда — она там. Четыре плюс два, но они уже не так бросаются в глаза — нет рюкзаков, и нимбы романтики над ними заметно потускнели.

А парень заметил знакомую пару — мужчина и женщина, и даже издали — муж и жена. Они ехали в автобусе, рядом, и помнится, перекинулись с ним несколькими фразами — о езде, водителе и серпантине. Женщина помахала рукой, мужчина кивком головы пригласил за столик. Почему бы и нет?

Полная кружка пива глухо стукнулась толстым донышком о полированную стойку бара, лещик с вежливо-вяленым удивлением сухо ударился тонкими ребрами о бумажную тарелку. Получив плату, темные волосы барменши метнулись вслед за белой блузкой — на другой конец стойки. Там ее уже ждет клиент на нетвердых ногах и с плавающим взглядом, но с вполне определившимся желанием добавить. Взяв, наконец, то, о чем так мечталось в жарком автобусе, а затем под горячими струями душа, парень направился к гостеприимному тандему.

— Присоединяйтесь, барон, присоединяйтесь, — выдвинул свободный стул мужчина. Испугавшись самоуверенного вида пузатой кружки, проценты благородства дешевого, но вкусного южного вина насупились в зеленом стекле бутылки. Лещик со смиренным взглядом все понимающего старого интеллигента брякнулся рядом с толстостенной плебейкой, прохладной и влажной, а нетронутая пока пена, манящая своей короткой свежестью, лопаясь пузырьками, почему-то напомнила о холодном расчете и такой же, как и она, пена, бесстрастности непорочного зачатия.

— Алексей.

Взлетели брови смеющихся глаз, прыснула мадам, а Алексей непонимающе уставился на обоих.

— Тезка, — протянул руку мужчина-муж.

— Понятно, — согласился с рукопожатием Алексей-парень.

— Света, — чирикнула Света-жена.

В ее крови бунтует красный алкоголь и сахар, и она непривычно для себя, не по-домашнему активна. Вообще семейные пары представляют на отдыхе немалый интерес. В туристической группе, волею случая и согласно купленных билетов сбиваются в кучу очень разные люди, а через двадцать дней, когда приходит время прощания, становятся почти родными. За эти, так непохожие на приевшуюся обыденность дни, когда никто никому ничем не обязан, спонтанное сообщество создает свой, замешанный на солнце, море, вине и сексе, почти позабывшейся свободе и независимости от сплетен мир, временный и конечный.