Охота на красавиц

– Тьфу, язычница! – сердито плюнула цыганка. – Разболталась – уши вянут! – И повернулась к Кире: – Давай, доча, я хоть тебе погадаю, что ли? Знаю – у тебя ни гроша, а все ж… Это будет самое верное гадание, потому как – без монеты!

Не успела Кира сказать ни да, ни нет, как цыганка ловко запрыгнула к ней на нары и, вцепившись в левую руку, принялась водить по ней пальцем, будто в «сороку-ворону» с дитем играла. В то же время она доверительно прикасалась к правой руке клиентки.

«Так, – отстраненно констатировала Кира, – все понятно. Правая рука напрямую связана с левым полушарием мозга, которое «отвечает» за логику и интеллект. Левая, – наоборот, с правым полушарием, которое пробуждает эмоции. Поглаживая правую руку, цыганка усыпляет и отключает интеллект. А когда водит пальцем по ладони, передает свои эмоции…»

– Ты красивая, но счастьем недовольная, правда? – азартно начала цыганка, вцепляясь в Киру глазами.

Та слабо усмехнулась, кивая. Трудно быть довольной счастьем, сидя в «обезьяннике» и с теми перспективами, которые ждут Киру.

Восприняв кивок как поощрение, цыганка блеснула глазами:

– У тебя в любви немного не везет, так ведь, да?

Кира опять усмехнулась и кивнула: все правильно, только почему же – немного? Не мелочись, сербиянка!

– Но беда другая! – свела густые брови цыганка. – Тебя сглазили, изумрудная, порчу навели. Порчу на тебя навели через волос твой, ночью его заговорили. В след твой три раза свечой накапали. А волос твой зарыли на девятой могиле.

– Простите, на какой могиле? – раздался испуганный шепот, и Кира увидела совсем рядом Сашу с блокнотом в руках. Поодаль топталась надутая «юбчоночка», ревниво блестя глазами.

– На девятой! – приосанилась польщенная вниманием цыганка. – Отсчитали на кладбище девять могил – первая, вторая, третья… На девятой закопали, водой окропили, заклятье прочитали.

Тебя, доча, тоже сглазили, – плавно переключилась цыганка на Сашу. – Но ты не бойся, через меня порчу снимешь. Денежку доставай, на руку клади! Другую доставай, на три клочка порви. Так… теперь разбросай кругом. Говори, ну, говори: «Брошу зло – возьму добро!»

«Юбчоночка» сочувственно взглянула на отвергнутую Киру, как на товарку по несчастью, но тут же мордочка ее озарилась радостью: возле решетки снова нарисовался могучий Мыколин силуэт. Однако он небрежным взмахом осадил метнувшуюся к нему «юбчоночку» и ткнул указательным перстом в Киру:

– Пошли до нужника, а то потом середь ночи покою не дашь. Знаю я вас! Только без глупостей, не то… – Мыкола выразительно повернулся боком, и Кира увидела открытую кобуру. – Ежели кому еще потребно – во второй черед сведу.

– Мыкола! А как же я? – плаксиво воззвала «юбчоночка», однако Мыкола уже запер решетку и подтолкнул Киру вперед: не задерживай, мол, движение. До нее донеслось злорадное позвякиванье цыганкиных монист.

– Что, раскатала губу, шалашовка? А ничего тебе не обломится! – Потом крик «юбчоночки»:

– Заткнись, мымра!

И благоразумный голос Саши:

– Ну, ну, девочки, утихните, об чем шухарить?!

«Да, – подумала с уважением Кира. – Правда что детективщица. Профессионалка!»

* * *

Удобства, разумеется, размещались на природе, и после ходьбы по узкому коридору Мыкола вывел Киру во внутренний двор, с трех сторон огороженный милицейскими постройками, а с четвертой – высоким бетонным забором.

Черные кипарисы мрачно покачивались на фоне серебристого неба, нарядные тени кленов дрожали на серебряных плитах, которыми был замощен двор. Пирамидальные тополя тоже чудились изваянными из серебра. В небе буйствовала луна, однако никакие красоты природы не существовали для Панька Полторацкого! Кира разглядела его застывший силуэт в освещенном окне дежурки, различила разноцветное мерцание телевизора, расслышала рев трибун и задыхающийся голос комментатора: «Роналдо обходит полузащитника французов, бьет… Мазила! Упустить такую возможность! Французы овладели мячом, игра опять переходит на другую половину поля».

Понятно. Чемпионат мира в разгаре. А Мыкола, значит, не болельщик, развлекается человеколюбием?

У Киры вдруг зачастило сердце: ужасно раздражал ее этот милицейский взгляд, так и прилипший пониже поясницы!

Приземистое белесое строение специфически заблагоухало впереди.

– Налево, – хрипло сказал Мыкола, и Кира удивленно покосилась через плечо:

– Так вон же…

– Сказал – налево, так и шагай налево! – повысил голос Мыкола. – Туточки, близенько…

Пожав плечами, Кира повиновалась, и через мгновение из тьмы выступили очертания какого-то сарайчика, оплетенного виноградной лозой. Подталкиваемая Мыколой, она поднялась на три ступеньки и оказалась в неказистой беседке. Лунные блики, прорываясь сквозь узорчатые листья, запятнали светом несколько табуреток и длинный стол, стоящий посередине и усеянный костяшками домино.

«Домино! Домино! Будь веселой, не надо печали…» – томно пропел кто-то в Кириной голове.

– Ну что, забьем козла? – ухмыльнулся Мыкола, беря Киру за талию и поворачивая к себе.

Если б луна сейчас грохнулась с небес на землю и запрыгала по двору, звеня, как цыганский бубен, девушка не была бы изумлена сильнее.