Охота на крутых

Сторож местного морга Илья Семеныч был сегодня вечером «не в духах», как говорят, ему не принесли очередного «калыма». Захлестнувшая Россию волна повсеместной приватизации и коммерциализации никак не могла обойти стороной и Украину, а мелкие брызги этой волны попали и на Илью Семеновича – он тоже заболел возможностью заработать легкие и притом немалые «деревянные» вместо положенных на зарплату нищенских «хохлобаксов». Вы спросите – что может иметь здравомыслящий человек с такого неперспективного заведения, как обыкновенный морг городской больницы? Ну, с какой стороны подойти к этому вопросу! Илья Семенович, например, подошел с коммерческой. В голодающий по нынешним временам Донбасс со всех сторон перли мясо ищущие рынки сбыта бывшие колхозы, а ныне акционерные общества Кубани. На родине их продукция мало кого интересовала – рынки и многочисленные базарчики Краснодарского края, Ростова и Ставрополья были завалены дешевыми куриными окорочками, индюшиными ножками, печенью и фаршем – шло планомерное уничтожение сельского хозяйства. Свежее забойное мясо не брали на местах, и приходилось переть его за полтысячи километров, чтобы хоть затраты на кормежку оправдать. А мясо, как известно, – скоропортящийся продукт! Вот тут‑то оптовым торгашам и приходилось поневоле обращаться к Илье Семенычу, в полном распоряжении которого находилось восемьдесят холодильно‑морозильных камер, расположенных в три ряда, по два яруса в каждом. Причем каждая камера – из классной нержавейки, и в нее можно – если хорошо постараться – уложить две коровьих туши зараз. Кусками, конечно. Ну, а свинина там, баранина – мелочь. И в иную особо удачную неделю выручку свою Иван Семеныч подсчитывал с помощью калькулятора... Трупы? А что трупы? В довольно большом подвальном помещении всегда держалась минусовая температура, а самый дальний угол подвала по бетонному полу был застелен красивой финской клеенкой, затрат на которую не пожалел простой сторож. Были у него уже и свои мастера по ремонту холодильной аппаратуры, работающие по вызову на договорной основе. Были и санитары – для выдачи трупов – чтобы родственникам или знакомым не носить. Организовал предприимчивый сторож и кабинет макияжа при своем заведении с двумя высокооплачиваемыми специалистами, перекупленными в гримерной городского театра. Так что любого вида покойник выходил из их рук писаным красавцем. Стоило это, конечно, денег, но родственники обычно не торговались, потому как не хотелось лишних хлопот дома – здесь, у Ильи Семеныча, все было под рукой: дешевые костюмы и обувь для усопших, цветы, венки, гробы, гипюр, ленты и даже мелкие гвозди для обивки. Он уже давно приватизировал этот морг, завалив подачками местное начальство, он был директором похоронного комплекса, но по‑прежнему оставался по ночам, отсыпаясь днем, за сторожа, коим и числился в отделе кадров больницы. Потому что была у Ильи Семеныча еще одна «левая» работенка, о которой знали лишь избранные люди городка. Знали и молчали, ибо вякнешь – себе дороже выйдет... Иногда ночью к моргу подъезжал маленький черный «ниссан» – фургон, или «Волга», «Нива», «Жигули»... Из них дюжими ребятами вынимался большой пластиковый мешок или два, а то и три. Ребята раскладывали их по ячейкам, а уходя, говорили одну из фраз: «На пару дней», или «...три дня», или «...неделю» – больше недели мешки не лежали. Забирали точно в срок. Оставляя на столе в конторке плотный пакет. А в нем – хрусткие купюры...

Илья Семеныч никогда не заглядывал в пластиковые мешки – можно было самому попасть в один из таких. Не спрашивал он и откуда их привозят, и куда увозят, но подозревал, что его услугами пользуется как местная мафия, так и милиция. Впрочем, ребята и тех и этих были одинаково крепкими, в одинаковых кожанках...

Огорчало только Илью Семеныча одно: надо было делиться барышами с хирургом местной больницы – Владиславом, который, собственно, и подсказал ему идею о создании этого комплекса, и даже помог протолкнуть ее в верхах. Но огорчало недолго –поразмыслив, Илья Семеныч понял, что в мире есть люди, которые придумывают идеи, и люди, которые их осуществляют. И те и другие работают друг на друга, а значит, – одинаково. Поэтому и получать они должны соответственно. И он покорно отстегивал хирургу каждый месяц, изредка выполняя его мелкие поручения, вроде того, недельной давности: Владислав тогда с каким‑то мужиком заволокли в подвал пластиковый мешок, сунули его в крайний правый ящик и удалились. Срок назван почему‑то не был. Когда же Илья Семеныч попробовал заикнуться о нем, Владислав резко оборвал его:

– Не твое дело! Сообщу дополнительно!