Охота на крутых

Пока не сообщил. Ну и ладно, лишь бы эти козлы пришли!.. Была одна маленькая слабость у сторожа – обожал коньяк «Наполеон». Но сам не платил за него – Боже упаси! Каждую ночь бутылку этого великолепного напитка обязан был доставлять ему очередной клиент, мясо которого в этот раз лежало в холодильных ячейках. Сегодня это был житель из Ставрополья – привез баранину. Мясо заложил в камеры, а «калыма» до сих пор нет! Сволочь! Ничего, на этот случай у Ильи Семеныча тоже есть кое‑что – завтра же утром несчастного заставят забрать весь товар. А рыночные морозильники «забиты» на полгода вперед...

Его мысли перебило какое‑то шуршание возле конторки, расположенной метрах в двадцати от лавочки у входа в морг, на которой он сидел сейчас. Там что‑то звякнуло. Илья Семеныч насторожился и, щелкнув курком новенькой пятизарядной «бельгийки», мелким шагом двинулся туда. Мало ли что – всякого хулиганья сейчас на улицах полно, а в конторке у него – моноблок «Шарп», да и магазин «готового платья» рядом. Поэтому он, держа ружье наизготове, добросовестно обошел и конторку, и магазин, не заметив, как в приоткрытые ворота прошмыгнули три тени, скрывшиеся затем в дверях морга...

От угла конторки шмыгнул в темноту какой‑то заблудший кот. Сторож, выругавшись; закинул ружье за спину и вновь направился к лавочке. Но не дошел. Послышался мягкий рокот работающего двигателя, и у ворот тормознула белая «ауди», а затем перед Ильей Семенычем предстал ее хозяин – с пакетом в руке.

– Извини, дорогой! Дела с документами, только сейчас из ресторана – еле все уладил с начальством! – это был клиент из Ставрополя.

– Они, значит, для тебя начальство, а я нет? Меня вот с покойничками никто по ресторанам не водит! – развернув пакет, Илья Семеныч увидел не одну, а две бутылки «Наполеона», зажаренную до румяной корочки, еще горячую курицу и несколько смягчился. – Ладно, ладно, езжай, трахай свое «начальство». Все вы, чебуреки, такие, чуть что – на Украину и стараетесь как можно больше наших баб использовать!– Илья Семеныч не страдал недостатком зрения, поэтому успел заметить в боковом окошке «ауди» любопытствующее женское личико украинской национальности.

Обидевшись на «чебурека», сын степей Ставрополья попрощался и уехал, так ничего и не сказав сторожу о тачке на резиновом ходу, стоящей сбоку ворот, на которую он чуть было не наехал. Да и было ли вообще ему дело до какой‑то прозаической тачки, когда под боком сидела красавица Яринка, уже пообещавшая «роскошную ночь»? Разумеется, тоже не за «хохлобаксы»...

А скуповатый и расчетливый Илья Семеныч, замкнув в сейфе конторки две дорогие бутылки, вновь уселся на лавочку, предавшись безрадостным мыслям о том, что завтра явится за очередной «зарплатой» хирург Владислав нему придется скрепя сердце отдать «Наполеон» с тем, чтобы тот «продвинул» в верхах проект еще одного магазина.

Может быть, его настроение изменилось бы, знай он, что не придет его «коллега по бизнесу» ни завтра, ни послезавтра – вообще не появится больше в его жизни, – содержимое большого пластикового мешка в одной из ячеек, привезенного сегодня рано поутру маленьким черным «ниссаном», было тому надежной гарантией...

В подвале что‑то щелкнуло, затем раздался скрежет. Да что это с ним сегодня – разная чертовщина мерещиться начинает? Покойники – вообще‑то жмурики порядочные, не гулящие, и все же... Холодок легко прошелся по спине сторожа. Это в России только сегодня возобновился бум на христовую веру – больше и верить‑то не в кого. А на Украине от Бога отступали редко даже в самые тяжелые времена перекройки старых учебников и существующей религии. Панас Мирный, Шевченко и Гоголь как были, так и остались здесь классиками навечно. Илья Семеныч был набожным человеком. Библию всегда держал при себе – а как же?! – дежурил, считай, у врат небесных, там, где душа расстается с телом. Но наравне с Библией обожал Гоголя и проштудировал его, считай, от корки до корки, особенно произведения избранные. Это не могло пройти бесследно, и хоть считал он себя не трусом, все же иногда вздрагивал от подозрительного стука или бряка – таковы уж человеческие рефлексы. Ему, конечно, не очень‑то светило лезть среди ночи к мертвецам, но должность не позволила расслабиться, и он, войдя в подвал, щелкнул выключателем. Тусклый свет двух неонок (больше Илья Семеныч не позволял ставить – по причине экономии электроэнергии) выхватил из темноты три ряда холодильников – как в автоматических камерах хранения. Мерно, убаюкивающе гудел холодильный агрегат, крылья которого раскинулись сразу же у входа, по обе стороны ступенек. Все было спокойно, но долг обязывал проверить до конца, поэтому Илья Семеныч, прислонив ружье к перилам, сошел вниз по лестнице и прошвырнулся аж до дальнего закутка – нигде ничего не нарушало сонного царства мертвых. С облегчением вздохнув, он вернулся на лавочку и, прислонив к ней «бельгийку», задумался. С чего бы это ему мерещится? И решил – с устатку. Вон, глаза помимо воли прикрываются и сладко так дремлется!.. Надо бы, надо «Наполеончику»...