Охота на крылатого льва

Если бы так поступил Пьетро, Раньери простил бы сына. Красавчик Пепе не отличался большим умом, да собственно, никаким не отличался. Он действовал бы под влиянием жалости к убогой, не осознавая ни последствий, ни значения своего ужасного поступка.

Но Бенито – о, Бенито был дело другое. Раньери считал его самым способным из своих детей, и потому счет к Бенито тоже предъявлял другой. Переиначивая старый афоризм, он думал так: что простительно ослу, то непростительно Юпитеру.

И безжалостно вывел предателя за рамки семьи. Предателя, который, по иронии судьбы, был больше других похож на самого Доменико. Который мог бы стать самым любимым, самым обласканным! Главным в семье, невзирая на старшинство! Чем острее осознавал Папа несбыточность этих надежд, тем сильнее он ненавидел сына.

– Как это может нас не касаться? – поразился Даниэле. – Отец, что ты говоришь?

Раньери твердо взглянул на него.

– Вы не станете принимать в этом участие.

– Но почему?!

– Это не обсуждается! – отрезал Доменико. – Мы справимся сами!

– Отец, Бенито очень хитер, – рассудительно напомнил Кристиан. – Вас будет только двое, ты и Франко. Прости, но мы не можем позволить, чтобы ты так рисковал.

И сыновья покачали головами вслед за старшим братом: нет, мы не позволим тебе. Мы слишком тебя любим.

Доменико, который уже погасил ярость, вскипевшую в крови при мысли о Бенито, смог улыбнуться. Хорошие мальчики. Видит Бог, хорошие! Добрые, преданные, готовые на все ради отца. Он не сомневался, что любой из них отдал бы за него жизнь.

– Нас будет не двое, – мягко сказал он. – Во-первых, вы забываете об Адриане. Луиджи довериться уже нельзя, он больше похож на заплесневелый хлеб, чем на разумное существо. Но на Адриана можно положиться.

– А кстати, где он? – озадачился Даниэле. – Почему мы его не видели с самого утра?

– Потому что он занят кое-каким делом. И если у него все получится, моя задача существенно упростится.

Сыновья поняли: это все, что отец готов им рассказать по поводу странной отлучки Адриана, и больше вопросов о нем не задавали.

Но их по-прежнему интересовало все остальное.

– Ты сказал, «во-первых», – вспомнил старший сын. – Есть и во-вторых?

– Непременно есть! – промурлыкал Раньери. Глаза его по-волчьи блеснули.

Пьетро и Даниэле вопросительно взглянули на Франко, словно ожидая пояснений от помощника отца. Но тот и сам ничего не понимал.

– Мой старый друг вчера вечером прибыл в Венецию, – сказал Раньери с теми же мурлыкающими интонациями, пугавшими сильнее, чем любой крик. – Старый дружище, которого я не видел вживую много долгих лет. К счастью, у меня хранился его портрет.

Кристиан первым сообразил, о ком идет речь.

– Неужели дядя Йаков? – недоверчиво спросил он.

– Не может быть!

– Я его помню! – Пьетро расплылся в счастливой улыбке.

– Конечно, ты помнишь его, Пепе, – ободряюще кивнул Доменико. – Вы все должны его помнить. Он привозил вам такие чудные подарки, когда навещал нас…

– На коленке меня качал! – вспомнил Даниэле. – Он правда здесь?

– Здесь, здесь. Йакову потребовалась моя помощь, и две недели назад я отправил одного очень полезного человечка туда, где он скрывался. В Грецию. Мы смогли переправить его сюда только вчера. Он отдыхал. Но теперь сможет нам помочь.

После недолгого молчания Кристиан выразил то, что беспокоило их всех:

– Сколько Йакову лет? Ты уверен, что ему хватит сил?

– На то, что я задумал для него, – хватит, не беспокойся.

– Это его фото я видел в кофейне? – поинтересовался Франко.

– Фото… – протянул Доменико, глядя куда-то мимо него. – Да. Я рад, что долго смотрел на этот снимок. Забвение пагубно для мести. Воспоминания выцветают, и ты уже не понимаешь, кому хотел отомстить. Где тот человек? Как он выглядит? Да и есть ли он? Реальный Монте-Кристо никого не стал бы разыскивать через много лет, потому что не вспомнил бы облика своих врагов.

– Папа, ты о чем? – озадачился Франко.

Раньери не слышал его. Он думал вслух, глядя в окно:

– Человек отличается от животного тем, что умеет мстить. Только лучшие, умнейшие из тварей Божьих способны на это, вроде слонов или дельфинов. Вот свидетельство разумности – умение не забывать и не прощать принесенное зло! Тем самым способствуя уменьшению его в этом мире.

Врагов? Сыновья испуганно переглянулись. Они и мысли не допускали, что их отец от старости начал заговариваться, но его слова звучали как бред сумасшедшего!

– Папа, это же твой друг, – осторожно напомнил Кристиан. – Мы все помним его. Ты рассказывал о нем много раз!

– В самом деле?

Раньери обернулся, и все трое непроизвольно отступили, увидев его лицо.

– Мой старинный друг! – улыбнулся Папа. – Переспал с моей женой – совершенно случайно, конечно же! А она совершенно случайно родила от него ребенка.

С губ Пьетро сорвался тихий вскрик.

– Неужели я никогда не упоминал об этом? – удивился Раньери. – Что ж, сейчас подходящее время.

– Ты шутишь? – пришел в себя старший сын.

– Нет. Это правда.

– Почему ты ничего не рассказывал?!