Охота на крыс (сборник)

Мне стало любопытно. Я вышел следом и направился в Женькин кабинет. Там, за столом важно восседал следователь из РУВД и заполнял какой-то бланк.

— Ну что, нашел? — спросил он у вошедшего Филиппова.

— Вот, — показал Женька взятое у меня одеяло.

Следователь сдвинул со лба очки и оценивающе глянул да него.

— Не очень, конечно, ну ладно, клади. Еще что-нибудь надо.

Женька снова вышел.

— Ты объясни, — спросил я у него, — что вы тут химичите?

— А, — опять махнул рукой Филиппов, — следак выделывается. Видел, у меня в кабинете ковер стоял с обыска изъятый?

— Ну.

— Я потерпевшего нашел, у которого этот ковер увели, следователю сообщил. А он приехал и говорит, что «терпила» должен его официально опознать. Только для этого надо еще два таких ковра. А где я ему их возьму? Ковер-то какой-то уникальный, старинный, ручной работы. А этот упырь — ничего не знаю, давай еще пару ковров. Говорит — позвони в универмаг, одолжи там на пару часиков.

Женька покрутил пальцем у виска.

— Пусть он дурак, но я-то не хочу, чтобы и меня дураком считали. Корче, вот одеяло ему нашел, сойдет за старинный ковер. Но надо еще что-нибудь.

— Вон у Мухомора на диване покрывало лежит, правда, не ручной работы и дырявое, но одеяла ничуть не хуже.

— О, точно.

Женька сбегал к Мухомору и вернулся с покрывалом.

Я улыбнулся и вернулся к себе.

Минут пятнадцать спустя Филиппов вернул мне одеяло.

— Ну что, опознал потерпевший ковер?

— Среди этих тряпок его бы и слепой опознал. Самое смешное, в протоколе знаешь, что написано? Потерпевшему предъявлено три старинных ковра, среди которых он и опознал свой по характерным приметам.

— Здорово! Наверное среди примет было отсутствие дырок и кофейных пятен.

— Да, примерно так.

Женька вышел.

Я усмехнулся. Ну-ну. Кто там мне насчет цинизма на мозги капал? Ах да, я забыл свою же теорию, что виной всему атмосфэра. Среда обитания. То есть если среда абсурдна, то и обитатели такие же… Вот это завернул! Опять на философию потянуло. Еще бы! После таких опознаний. А может, все-таки не все обитатели такие же? Может, только этот следак такой остроумный? О, господи, что это я? Не остроумный, а исполнительный. Добросовестный. Раз написано, что надо три ковра — будет три ковра. А то вдруг потерпевший или свидетель его не опознает? Поэтому хоть одеяло, но положите рядом. А то не по закону. Закон нарушать нельзя. Ни-ни. Мы строгие блюстители, никакой фальсификации. Правда, иногда не тех расстреливаем, но это редко, в запарке, в суматохе. Зато ковры мы как надо опознали. Абсурдно, но по закону. И не виноват этот бедный следователь. Все она — атмосфэра. А вас, товарищ Ларин просим не выделываться. Закон не вами писан, атмосфэра не вами создана, но жить в этой атмосфэре вы обязаны, а поэтому шагом марш ковры искать.

Помню на заре туманной юности, когда я прозябал на милицейских курсах вместе с дружками-двоечниками, повели нас в суд. В тот, что самый гуманный. Повели в целях ознакомления с советским уголовным процессом. Вроде как детей из детского садика на кукольный спектакль. За ручку, дети, парами. Ну, впрочем, тот суд мало чем от театра отличался. Декорации — Ленин на стене, герб гипсовый, сукно зеленое на столе. Сцена — за барьером. Зрительный зал — мы, оболтусы. Действующие лица, они же исполнители — судья, чувствуется, с крутого похмелья, беспрерывно что-то рассматривающий за окном, заседатели — две пенсионерки, понимающие в уголовном праве, как я — в сельском хозяйстве, плюс подсудимый — бедняга-мужичок, что-то там свистнувший из магазина и теперь жалостливо лопочущий про трудное детство и папу-ветерана. Адвокат — мощная дама, красноречиво доказывающая, что подсудимый совершил свое злодейство под влиянием стечения роковых обстоятельств и психологического состояния, вызванного этими самыми обстоятельствами.

Потом судья скороговоркой, проглатывая слова, зачитал заранее написанный приговор, и спектакль закончился. И все остались довольны. Мужичок — тем, что получил условно, адвокат — тем, что получил деньги, судья — тем, что может сбегать похмелиться, бабули-заседатели — тем, что могут рассказать очередную байку во дворе, ну и мы — тем, что насладились бесплатным представлением! Прекрасно! Только в ладоши забыли похлопать. Может, это тогда у меня цинизм стал появляться? Ведь все все понимали, все все заранее знали, но спектакль все равно играли на славу. Лучше, чем в БДТ. Я думаю, Товстоногов был бы в восторге. Н-да… Ладно, товарищ Ларин, кончай со своей философией выделываться. Со своей атмосфэрой, со средой обитания. Какой там к чертям, цинизм? Не цинизм, а долбое… Хм. Ну, в общем, с тем же окончанием. Извиняюсь, не удержался…