Охота на Крысолова

Все, что со мной произошло на берегу этой реки, было похоже на магический ритуал, которым полностью управляла моя прекрасная Валькирия.

Пройдя вместе через этот ритуал, мы потом взявшись за руки перешли и через реку, словно проделав обряд крещения или очищения.

Наше долгое исчезновение точно осталось незамеченным в отряде. Мои люди расположились на отдых, так как уже светало. Алешин просто молча протянул мне фляжку, когда я подошел к нему.

— А ты был прав, — сказал я ему, сделав большой глоток, — иногда краткий миг может показаться вечностью. Я словно побывал в Вальхалле. Я умер и снова воскрес, как будто переродился.

— С возвращением, командир, — сказал мне Алешин, — это лучшее, что может случиться с мужчиной!

Глава 21

Кто может быть красивее счастливой женщины? Кто может быть сильнее любящего мужчины? Если бы кто-то задался этими вопросами в моем отряде, то ответ был бы очевиден, и он у всех находился перед глазами. Со стороны могло показаться, что я не расставался с Настей ни на минуту. Красивые глаза девушки светились невероятным счастьем, и я любовался каждым ее движением, наслаждался запахом волос и звуком голоса. Прикасаясь к ней всякий раз, я ощущал немыслимое и ни с чем несравнимое блаженство, а она отвечала на мои ласки всегда с такой страстью, словно ее горячее сердечко было создано только для этого. Наши сердца звучали в такт, и казалось, что мы сейчас живем словно в раю, а вовсе не пробираемся скрытно в тылу врага на самой жестокой войне. Именно в такие минуты в человеке раскрываются все самые хорошие качества и просыпаются скрытые таланты. И я начал писать стихи про любовь и про нас с Настей, но так как я был далеко не Пушкин, то конечно стеснялся показать их своей Валькирии. В конце концов, исписав за несколько дней целую трофейную тетрадь, я спрятал ее и решил, что отдам ее Насте только перед самой разлукой. При мысли о том, что это рано или поздно произойдет, мое сердце сжималось в такой тоске, что я шел и молча забирал у Алешина его флягу. Словно понимая, что происходит в моей душе, он также без слов вырывал у меня флягу и незаметно подзывал ко мне Настю. В этой девушке для меня таился целый мир и какая-то магия. Я понимал, что полюбил ее с первой секунды, с первого взгляда. Если ее какое-то время не было рядом, я уже начинал волноваться и искать ее глазами. И действительно, как только она подходила, я сразу забывал обо всем и меня переполняло непередаваемое ощущение счастья. Лишь где-то в глубине души я понимал, что цена за эти минуты счастья будет очень высокой.

Возможно, Алешин просто хотел дать нам шанс побыть в этом раю как можно дольше, так как с легкостью убедил меня, что пробираться в Пружаны нужно только лесными тропами. Оказывается он втайне от меня подробно расспросил у Сомова про самую безопасную дорогу и теперь мы шли по этому маршруту.

Действительно, разыскивая нас, немцы могли перекрыть все дороги, выставив посты на каждом перекрестке, и в случае захвата машины, это угрожало бы нам быть раскрытыми каждую минуту. Тем более я не хотел рисковать ни одним бойцом своего отряда. Еще одним сильным аргументом в сторону пешего пути было то, что мы могли встретить в лесу еще какие-нибудь группы наших окруженцев или случайно наткнуться на что-то, что позволило бы узнать судьбу пропавших детей. Поэтому вскоре мы привыкли к определенному однообразному режиму движения: ночью мы шли, а под утро делали остановку у какого- нибудь ручья, завтракали не разводя костра своими запасами и отсыпались. Путь к Пружанам занял у нас 6 ночей. Все эти короткие летние ночи я нес свою Валькирию на руках, она настолько уже привыкла к этому, что часто просила просто так поносить ее на руках даже днем, а ночью просто засыпала в моих объятиях с доверчивой улыбкой ребенка на красивых губах. Всякий раз наше движение завершалось для моего отряда священным ритуалом: после завтрака, взяв меня за руку на глазах у всех, Настя уводила меня на рассвете подальше от нашей стоянки и найдя красивое место в лесной чаще отдавалась мне со всей страстью молодой и нежной девушки, которая очень мечтает о ребенке от своего мужчины.

Первые дни все мои руки были искусаны, потому что моя Валькирия вначале стеснялась громко кричать, но потом и эта плотина была прорвана: Настя уже ни в чем себя не сдерживала, полностью отдаваясь своим чувствам и отправляя меня в Валхаллу под звуки своего упоительного и громкого голоса.

По улыбкам бойцов в лагере, которые правда они старались прятать от меня, я видел, что они одобряют и поощряют наши ритуалы, окружая нас с Настей невероятной заботой и вниманием. Зная, что их санинструктор до войны училась на биолога и очень любит цветы, разведчики собирали для нас по пути лесные ягоды и периодически преподносили моей Валькирии букеты из самых необычных трав и растений. Настя с удовольствием принимала такие подарки, обнимая краснеющих и смущающихся при этом бойцов. Незаметно она стала третьим негласным командиром нашего отряда, все ее незначительные просьбы с удовольствием незамедлительно выполнялись.