Охота на Лань. История одной одержимости

– Все могло быть иначе, Джованна. Если бы ты не сбежала тогда. Твои братья были бы живы. Сейчас ты была бы графиней делла Мирандола. Ты была бы счастлива. Но ты еще можешь стать счастливой, если согласишься быть со мной. Я беру тебя силой, получаю удовольствие, но я могу быть нежным, дарить наслаждение и тебе. Позволь мне это. Я люблю тебя. Ярость и гнев, клокотавшие во мне все то время, что мы были порознь, заставляют причинять тебе боль и наказывать. Но ты можешь все изменить. Повернись ко мне.

Она не двигалась.

– Я дам тебе время подумать.

Пико оделся и пошел к двери, но ее голос остановил его. Она не говорила очень давно, только стонала, когда он делал ей больно. Поэтому, когда она ответила, он удивился.

– Я хочу, чтобы ты подох. Не быстро, нет. Мучительно, долго и у меня на глазах. Я Джованна Альба. Ты можешь насиловать меня, бить, истязать, но тебе не вырвать из меня это, не вытравить. И я скорее умру, чем стану покорной тебе. И я клянусь, что когда-нибудь ты заплатишь за мою боль.

Он повернулся к ней и улыбнулся.

– Хорошо, Джованна. Но когда-нибудь – это не скоро. А пока что ты в моей власти. И за свои слова будешь платить. За каждое свое дерзкое слово. Кто учил тебя таким грубостям? С какими мужланами ты водилась? А может, и спала с ними?

Она промолчала. Ярость от предположения, что не только доктор Венедетти владел этим телом, ослепила Пико. Стало горько во рту.

Джованна лежала к нему спиной и не видела, что он взял ремень в руки. Внезапный удар ожег ее белое бедро, заставил вскрикнуть, но тут же Пико ударил еще раз и еще. Багровые следы на ее коже появлялись один за другим. Она съежилась, пытаясь прикрыть лицо, живот и грудь.

Ноздри Пико трепетали, с каждым взмахом он ловил запах страха, с которым она ожидала следующего удара. Он словно бил не ее, а всех, кто смел прикасаться к этому прекрасному телу. Он остановился, только когда увидел кровь на ее спине. Внезапное раскаяние опалило его, он ласково целовал и зализывал ее ранку, пробуя на вкус соль ее крови.

– Когда-нибудь, Джованна… – сказал он, снова расстегивая на себе штаны, – ты, может, и отомстишь. Но я уверен, что гораздо раньше ты примешь то, что есть между нами. Мы связаны навеки.

Он дотронулся до ее избитой спины и с удовлетворением отметил, что она дрожит от пережитого потрясения. Он наклонился ниже, к ее милому ушку, и прошептал:

– Я тебя сломаю, Джованна. Я останусь в тебе навсегда. Ты будешь помнить обо мне до конца своих дней. Может быть, даже больше.

Ее ноги были подтянуты к животу, она находилась в неплохой позе. Он вошел в нее, погрузился полностью, грубо схватил за избитые бедра.

– Ты моя… ты моя… ты должна признать это.

Она плакала, стараясь не всхлипывать, но он чувствовал ее слезы.

– Ты виновата… сама… но теперь ты будешь послушной, да? – спросил он, задыхаясь от удовольствия.

Он надавил на ее израненную кожу, ущипнул ее, она закричала от боли в ответ.

А может… она действительно виновата? Может, именно поэтому и страдает все время? Ведь, в сущности, жизнь ее полна потерь и боли. Может, так она расплачивается за свою вину. Тогда она должна с благодарностью принять наказание. Вот ее вернули к источнику всех зол. Словно давали возможность искупить вину. Сколько она уже здесь? Месяц? Два? Все дни и ночи слились в одно. Граф делла Мирандола кормил ее с рук, поил, водил в уборную, когда был в доме, даже купал. У Джованны не было ничего, что она бы могла делать сама. Пико расчесывал ее волосы, лечил ее раны. Он был ласков, но, когда она не шла ему навстречу, срывался и причинял ей боль. А потом насиловал.

Иногда Пико оставался на ночь, засыпал, обнимая ее, а Джованна просила Бога о смерти.

А потом на нее вдруг навалилось тупое безразличие. Да, видимо, она заслуживает только этого. Поэтому так больно. Джованна перестала сопротивляться.

И однажды по его приказу раздвинула ноги. Какая разница? Он все равно возьмет ее так или иначе.

Пико ласкал ее, был нежен в тот раз. А она смотрела на него и думала: почему он такой? Что не так в его жизни? Ведь он красив, умен, благороден, богат. Почему вдруг такая червоточина в этом полубожественном человеке? Откуда такая чернота?

Его тело было покрыто шрамами от укусов, ожогов и порезов. Когда Джованна смотрела на них, ее сердце сжималось от жалости. С ним что-то страшное творили инквизиторы в Венсене. Только безобразное насилие могло так исказить его горячее стремление быть любимым.

Пико наслаждался ей. Она видела, какое удовольствие приносит ему ее тело, ее волосы, вся она. Но он же и разрушал ее побоями и насилием.

Но сейчас он был ласков. Он остался с ней, обнимал, шептал ей сонеты на ухо. Она плакала беззвучно, украдкой. Сама не понимала, кого оплакивает: его или себя.

Утром он отцепил одну ее руку, размял запястье, покрыл поцелуями ее тело, нежно занялся с ней любовью. Он пытался возбудить ее, но Джованна только поддавалась. Она не испытывала влечения. Теперь одной рукой она могла дотронуться до него, но она боялась, что ударит его. И тогда он снова пристегнет ее. Она подчинялась. Покорная и разбитая.