Охота на лис

— Все, что происходит, вполне справедливо. Алиса была подругой Элли и… моей. И что, по-твоему, мы должны были делать? Позволить, чтобы преступление сошло Джеймсу с рук? Если бы ты проявлял хоть малейший интерес к чему-либо, кроме своей фермы, ты бы знал, что дело это не такое простое и ясное, как та чушь, которую коронер выдал за окончательный вердикт. Джеймс — полный и законченный негодяй. И ты сейчас устроил шум только потому, что поговорил с его поверенным. А поверенному платят за то, чтобы он защищал интересы клиента. Иногда, Дик, ты, мягко говоря, туго соображаешь.

Спору нет, Прю права. Дик любил не торопясь, но обстоятельно продумывать все важные проблемы.

— Алиса не могла умереть так быстро! — запротестовал он. — Ты же сама сказала, что не вмешалась, потому что услышала, как она говорит с ним уже после удара. Конечно, я не патологоанатом, но вряд ли после смертельного удара Алиса могла бы продолжать разговор.

— Хватит меня запугивать, все равно своего мнения я не изменю, — заявила Прю, уже готовая вспылить. — Наверное, всему виной холод. Я слышала, как захлопнулась дверь, значит, Джеймс запер Алису на террасе и оставил там умирать. Если тебя так заинтересовали обстоятельства ее смерти, почему бы не позвонить патологоанатому и не расспросить его? Хотя, наверное, тебе такой разговор большого удовольствия не доставит. Элеонора говорит, они все между собой прекрасно спелись, именно потому Джеймса и не арестовали.

— Полный идиотизм! Почему ты обращаешь внимание на болтовню какой-то взбалмошной дуры? И с каких это пор вы стали близкими подругами Алисы? Она-то и общалась с вами, только когда ей нужны были деньги для благотворительных обществ. А Элеонора постоянно называла ее хапугой. И я очень хорошо помню, как вы обе с ума сходили, когда узнали из газет, что Алиса оставила миллион двести тысяч фунтов. Вы же тогда постоянно твердили, мол, как у нее хватало совести просить денег, когда она в них буквально купалась?!

Прю не обратила на его замечание никакого внимания.

— Ты мне так и не объяснил, зачем звонил Джеймсу.

— Какие-то бродяги захватили Рощу, — пробурчал Дик, — и нам нужен адвокат, чтобы от них избавиться. Я думал, Джеймс позволит мне воспользоваться услугами его поверенного.

— А что, у нас своего нет?

— Он отдыхает до второго числа.

Прю удивленно покачала головой:

— Почему ты в таком случае не позвонил Бартлеттам? У них тоже есть адвокат. Как тебе вообще могло взбрести в голову звонить Джеймсу? Какой ты все-таки идиот, Дик!

— Я не сделал этого потому, что Джулиан уже свалил всю работу на меня! — прошипел Дик, стиснув зубы. — Он поехал на собрание охотников в Комптон-Ньютон, расфуфыренный, как сволочь, а проезжая мимо бродяг, принял их за саботажников. Не хотел, видите ли, пачкать свой чертов костюмчик. Ты же знаешь, что он за субъект… ленив, как скотина… и с хулиганьем особенно-то не желает связываться. Потому и сделал вид, что ничего особенного не произошло. Такое отношение, откровенно говоря, меня по-настоящему выводит из себя. Я работаю больше всех в здешних местах, и мне же постоянно приходится за всех и отдуваться.

Прю презрительно фыркнула.

— Тебе бы следовало сначала рассказать мне. Я бы как-нибудь решила этот вопрос с Элли. Она и без Джулиана смогла бы связать нас со своим адвокатом.

— Ты еще спала! — рявкнул Дик в ответ. — Но ради Бога: давай вперед! Тебе и карты в руки. Наверное, вы с твоей Элеонорой лучше всех справитесь с бродягами. Они побегут врассыпную, едва только услышат, как две пожилые дамы начнут осыпать их оскорблениями.

Дик резко повернулся и, громко топая, вышел из комнаты.

*

На звон старинного медного колокольчика в холле Особняка ответил Марк Анкертон. Они с Джеймсом сидели у камина в обитой панелями гостиной, и Марк встретил звук звонка с некоторым облегчением — молчание, царившее в помещении, сделалось настолько невыносимым, что он готов был приветствовать любую неожиданность, даже неприятную.

— Дик Уэлдон? — спросил он, обращаясь к полковнику.

Старик отрицательно покачал головой:

— Нет, он прекрасно знает, что мы никогда не пользуемся парадным входом. Он бы зашел с черного.

— Я схожу посмотрю?

Джеймс пожал плечами:

— Зачем? Почти наверняка чья-то злая шутка. Обычно так развлекается вудгейтская детвора. Раньше я на них кричал… теперь просто не обращаю внимания. Со временем им обязательно надоест.

— И как часто они вас беспокоят?

— Четыре-пять раз в неделю. Все это, конечно, утомляет…

Марк встал.

— По крайней мере позвольте мне, как вашему поверенному, прекратить хоть такие проявления беззакония, — сказал он, возвращаясь к теме, которая и стала причиной затянувшегося молчания. — Думаю, мне не составит труда. Можно запретить им подходить к вашим воротам ближе чем на пятьдесят футов. А в случае нарушения мы будем настаивать на уголовной ответственности для родителей… угрожая судебным иском, если дети будут продолжать хулиганить.

На лице Джека появилась слабая улыбка.