Охота на лис

В те минуты, когда в матери Вулфи пробуждалась смелость, она брала их с Кабом, и они шли пешком по дорогам, пока не добредали до какого-нибудь городка, но большей частью мать просто лежала на кровати, свернувшись калачиком. Поначалу Вулфи думал, что таким образом она пряталась от социальных работников и прочих «благодетелей», но теперь полагал, что это скорее имело отношение к ее постоянному желанию уснуть. Наверное, все-таки в его матери не было ни капли смелости, просто таким способом проявлялось стремление несчастной женщины хоть немного облегчить свое состояние.

Вулфи попытался вспомнить, когда с ними бывал Лис. Иногда такие мгновения приходили к нему во сне, и ему снились хороший дом и прилично обставленная спальня. Вулфи был уверен, что в снах всплывало его реальное прошлое, а не просто фантазии, навеянные красивыми фильмами. Но он не мог сказать точно, когда была и когда закончилась подобная жизнь. Мысли о ней приводили его в замешательство. Почему все-таки Лис его отец, но не отец Каба? Вулфи так хотелось узнать побольше. Все его представления о родителях зиждились на американских фильмах, в которых мама говорила «Я люблю тебя», дети назывались «пупсики», а телефонные номера всегда были только «555», и все это было таким же лживым, как и «джон-уэйновская» походка Лиса.

Вулфи внимательно всмотрелся в автобус Лиса и по положению ручки двери с уверенностью определил, что автобус заперт снаружи. Мальчик задался вопросом, куда мог уйти Лис, и отогнул краешек картонки на боковом окне, выходившем в сторону дома «убийцы», чтобы осмотреть лес. Он заметил Нэнси сразу же. Вулфи видел, как девушка выскользнула из леса, как присела на корточки рядом с колесом, видел, как упал канат ограждения. Вначале он подумал было поднять тревогу, позвать Беллу, но Нэнси подняла голову и приложила палец к губам. Вулфи почему-то решил, что в глазах у этой женщины «много души», так что он снова закрыл картонкой окно и спрятался между сиденьем и приборным щитком. Ему хотелось предупредить Нэнси, что скорее всего Лис тоже за ней наблюдает, но инстинкт самосохранения в нем был слишком силен, и Вулфи ни при каких обстоятельствах не стал бы привлекать к себе внимание.

Он закрыл глаза и засунул палец в рот, сделав вид, что никого не заметил. Он поступал так и раньше, но не мог припомнить почему… да и не хотел припоминать…

*

Телефонный звонок застал Веру врасплох. В их домике подобное случалось крайне редко. Старуха украдкой бросила взгляд в кухню, где Боб слушал радио, затем подняла трубку. Когда она услышала голос на противоположном конце провода, в угасших глазах блеснула улыбка.

— Конечно, понимаю, — сказала Вера, поглаживая лежащий в кармане лисий хвост. — Из нас двоих дурак — Боб, а вовсе не Вера.

Когда она положила трубку, какая-то мысль шевельнулась у нее в голове. Мимолетное воспоминание о том, что кто-то хотел поговорить с ее мужем. Вера сжала губы и напряглась, пытаясь припомнить, кто бы это мог быть, но задача оказалась ей не по силам. У Веры сохранилась только долговременная память, да и в ней было слишком много прорех.

Глава 16

На сей раз в ключах не было никакой необходимости — Лис с давних пор знал привычки полковника. Уходя из дому, старик никогда не забывал закрыть парадную и заднюю двери, но редко запирал террасу. Как только Джеймс и его гости скрылись в лесу, всего несколько секунд потребовалось Лису, чтобы добежать до Особняка и проникнуть в гостиную. Мгновение он стоял неподвижно, прислушиваясь к гнетущей тишине. После морозного холода на улице жара в натопленной комнате казалась невыносимой, и Лису, которого начал прошибать пот, пришлось сбросить капюшон и развязать шарф.

Однако это мало помогло — кровь молотом стучала в висках, пот струился изо всех пор. Он ухватился за спинку кресла, чтобы удержаться на ногах. Психическое заболевание, говорила сучка, но, возможно, ребенок прав. Может быть, у алопеции и у странной, ничем не мотивированной дрожи одна и та же физическая причина. Как бы то ни было, с каждым днем ему становилось все хуже. Лис обеими руками ухватился за кожаное кресло, ожидая, пока пройдет приступ слабости. Он никогда никого на свете не боялся, но вот теперь впервые к нему в сердце коварной змеей вполз страх — страх, что он болен раком.

*

Дик Уэлдон был не в настроении защищать жену. Сын угостил его вином (вообще-то Дик был не слишком охоч до спиртного), он стал как-то особенно воинствен, и воинственность эту еще больше усилил пересказ Белиндой основных моментов телефонного разговора с Прю, пока Джек готовил обед.