Охота на льва

Спустя пару часов, когда жара достигла своего предела, а в сторону сулифатов двинулся еще один дирижабль, «Принц Аальх ибн Сафрани», Кембери смог поставить в своем списке галочку напротив фамилии того человека, которого следовало разрабатывать в первую очередь. А поставив галочку, он радостно воскликнул на диалекте родного приморского поселка:

– Ай да Кембери! Ай да сукин ты сын!

Потому что персона для оперативной разработки подобралась – лучше некуда.

Вечером Кембери сменил официальное одеяние на непритязательный внешне, но пошитый из дорогих тканей костюм государственного служащего и отправился прогуляться по набережной Роз. В этот час набережную заполнял гуляющий народ, и господин посол легко смог смешаться с толпой – здесь попадались самые разные, порой весьма примечательные типы, так что даже его южно-смуглая темноглазая физиономия не привлекала к себе никакого внимания. Кембери миновал памятник затонувшим кораблям – именно здесь флот Амье потерпел сокрушительное поражение и перестал существовать; в знак добрососедских отношений император Торн приказал воздвигнуть здесь колоссальный монумент, под которым теперь назначали свидания парочки и играл небольшой народный оркестр, а мимы в красно-черных домино разыгрывали сценки из жизни заполян, что славились по всей стране милым наивным тупоумием. Кембери обошел памятник, разглядывая паруса кораблей в мраморной пене, и заметил, как оборванный мастер карманной тяги, явно имевший в этом районе недурной промысел, примеряется к сумочке строгой дамы благородного происхождения. Дама, блондинка с синим северным взором, гордо не смотрела по сторонам и поэтому ничего не замечала, и содержимое ее кошелька наверняка перекочевало бы в грязную ладонь оборванца, если бы Кембери не схватил его за плечо и не заломил руку боевым пиратским приемом. Кожаный кошелек дамы шлепнулся на мостовую, а сама она испуганно вскрикнула и едва не лишилась чувств. Кембери с изяществом, достойным танцора императорской балетной школы, дал воришке пинка и подхватил даму, не позволив ей упасть. Незадачливый вор мигом скрылся в толпе, а синеглазая блондинка приоткрыла глаза и прошептала:

– Заступник Всемогущий… Кто вы, сударь?

– Лорд Вивид Кембери, – представился посол, несколько усилив амьенский акцент, и протянул даме кошелек. – Моя шпага всегда к вашим услугам, прекрасная госпожа.

Знакомство состоялось.

Позже, в посольстве, когда Кембери вошел в свой кабинет, Киттен, уже сменивший лохмотья оборванца на привычную домашнюю рубашку свободного покроя и шелковые шаровары, продемонстрировал послу забинтованное плечо и попенял:

– Не, ну это ни в какие ворота не лезет! Закрутил бы тихонько, и все.

– Не жалуйся, – парировал Кембери: сегодняшним происшествием он остался весьма доволен.

– Гадом буду, ты мне плечо вывихнул, – проворчал Киттен. – Ну да ладно: лишь бы пользы для. Рассказывай, что там вышло.

– Вышло все, как и задумывалось, – сказал Кембери, вольготно усаживаясь в кресло. – Эта Хела просто идеальный тип. Старая дева, заносчивая дура и невероятная гордячка, которая дальше своего длинного носа ничего не видит.

– Помнишь, как у ибн Сахеба: «На гордеца не надобно ножа, лишь лести его требует душа…» – ухмыльнулся Киттен и потер плечо. – Ну и ты, разумеется, быстро нашел к ней подход.

– Конечно. Прихвастнул несуществующим дворянским титулом, побеседовал с ней о восстановлении монархии и пару раз отпустил комплименты ее прекрасным глазам – но не фривольные, разумеется. У нее, кстати, недавно погибла подруга. Помнишь, Марита Стерх, в газетах писали о ней в связи с делом рыжих.

Киттен кивнул.

– Помню, это та Марита Стерх, которая охотилась на льва в императорском дворце, и охота кончилась неудачно, – сказал он. – И наверняка твоя Хела смогла сложить два и два и сделать правильные выводы о результатах злополучной ловли?

– Я уверен, что так оно и было, но ты сам понимаешь, что неразумно говорить об этом при первой встрече, – за окном переливисто защелкал крошечный пратуш, и некоторое время Кембери задумчиво внимал радостным птичьим трелям. Вот создание, которое никому не придет в голову ловить, – оно и так летает в каждом саду, и можно сколько угодно наслаждаться его песнями. – Завтра мы условились встретиться в опере, дают «Прекрасную охотницу». Вот и посмотрим, как все сложится, – очень уж название подходящее.

* * *

«Прекрасная охотница» по праву считалась вершиной оперного искусства Аальхарна. Здесь был и классический сюжет, и образ возвышенной героини, отдавшей жизнь за освобождение родины, и непосредственная правдивость изложения, и удивительная музыка гениального Черутто, который достиг в этой опере вершины своего дарования, но главное украшение – небесное сопрано Доры Кривич и изумительный тенор Марко Леся. Когда Лесь исполнял заключительную арию «Где ты, любовь моя…», оплакивая погибшую возлюбленную, в зале мало кто мог сдержать слезы.