Охота на медведя

— Глупый ты, Медведь. Да все тетки — и незамужние, а уж замужние подавно — мечтают о таком. Чтобы черный, чтобы волосы до плеч и вились, чтобы взгляд обжигал, а кожа была загорелой, гладкой и упругой, чтобы и грудь, и живот были твердыми, как скала...

— Все. Ниже не надо. Ориентацию я не менял, так что твои восторги не разделю. За что он тебе под глаз въехал?

— Он скотиной оказался! Самой натуральной скотиной! Говорил, что аргентинец, что у его папашки плантации кофе, а ему, студенту, строгий фатер нарочно денег не шлет — к экономии, дескать, приучает. Я поверила — у них, буржуев, так бывает. И — что оказалось?..

— Что?

— Он то ли кавказец, то ли афганец, то ли помесь пакистанца с рододендроном! Вчера прихожу домой, а там его родственники: дядька, весь в бороде по самые брови, и две тетки с ним! Я было Гарика урезонить попыталась, дескать, посидел с родными — и пусть проваливают, а он? Вызверился на меня, наорал, пощечину залепил! Ну я тоже кинулась на него, он меня скрутил, унес в спальню, а там... там мы и помирились. Ну я подумала-подумала, решила: это он перед родичами выпендривался, дескать, мужик; съедут они через день-другой, я ему устрою подъем-побудку-построение и разберусь и с ним, и со страной Аргентиной...

А утром... утром они взялись за меня по-настоящему. Избили и потребовали, чтобы я переписала на этого бородатого свою квартиру, а на Гарика — машину.

Потом они уехали, остались две тетки, злые как мегеры. Они меня всячески обзывали, потом одна замахнулась, ну тут я и дала... В одну выплеснула кастрюлю кипятку с растопленным салом, как раз они затеяли какую-то бурду свою восточную готовить, а меня вроде падчерицей посуду драить на кухне припахали... Другой навернула сковородкой по мордам! И — бежать. А то, думаю, вернутся Гарик со своим бородатым дядькой, сначала поуродуют, и все я подпишу как миленькая, а потом — в коллектор спустят в виде трупа. Или — того хуже: продадут каким-нибудь смуглым братьям на потребу... Что, скажешь, не проблема? Как мне теперь быть? А вдруг это террористы? Или — наркомафия?

— Это квартирные кидалы.

— Но убить-то они меня могли?!

— Могли, — серьезно подтвердил Олег. — Где ты намарафетиться успела?

— У меня подруга в салоне работает. Вот и припудрила кое-как. Ты мне денег дашь? А то я ей не заплатила и сама без копейки... И что мне делать-то вообще?

Олег нажал кнопку интеркома:

— Аня, попросите Гошу зайти ко мне.

Гоша появился через пару минут:

— Слушаю, Олег Федорович.

— Гоша, у этой девушки проблемы. Какие-то непонятные люди непонятной национальности захватили ее квартиру, пытались заставить переписать на себя... Тема ясна?

— Ну. Беспредел.

— Эта проблема мешает мне сосредоточиться.

— Понял. Устраним.

— Давай. Только вместе с возможными причинами и последствиями. И желательно без мокрого.

— Но все остальное — по полному профилю?

— Реши на месте.

— Сделаем.

— Девушку зовут... — Олег запнулся: имена Лина и Эвелина применительно к его бывшей жене звучали не просто диссонансно, но словно противоречили друг другу. Лина была обаятельной, слабой, сексуальной, нуждающейся в помощи и поддержке девчонкой, Эвелина — стервозной, глупой и жадной бабой. Как они уживались в ней самой — загадка для Гринева была неразрешимая. Хотя и сам он...

Для одних — сухарь и педант, для других — игрок и кидала, для третьих... А есть ли они, эти третьи?

— Меня зовут Эва. — Эвелина одарила Гошу бархатным взглядом, произнесла проникновенно:

— Под такой защитой я чувствую себя просто королевой... — Повернулась к Олегу, сложила губки бантиком:

— Гринев, одолжи мне немного...

Олег положил перед нею пятнадцать купюр россыпью, Эвелина смахнула их одним движением, и они исчезли в ее крокодиловой сумочке, как зеленые лягушата в пасти упомянутого хищника.

Эвелина сдунула с ладошки поцелуй:

— Надеюсь, ты скоро станешь мультимиллионером. Я приду тебя поздравить...

— Развернулась, раскованно подхватила почти двухметрового Гошу под руку, прильнув к его предплечью, и пошла прочь.

Олег было выдохнул облегченно, как Эвелина обернулась на пороге:

— Знаешь, Гринев, в чем твой главный недостаток? Ты очень доверчив.

Особенно к смазливым мордашкам. А эта твоя Анюта — вовсе не кролик, белый и пушистый... Может, я и не разбираюсь в жизни совсем, но женщин — чувствую.

Глава 62

Гринев остался один. Голова была мутной от недосыпа, и он сразу, вдруг почувствовал странную усталость, такую, от которой порой не можешь уснуть... И тоска вдруг защемила душу, и он посмотрел на себя словно со стороны — неприкаянный субьект, мечтающий изменить пусть не весь мир, но ту его частичку, которую он хорошо знает, мечтающий обрести новую степень свободы, мечтающий...

А что на самом деле? Минус таков, что даже потеря двадцати или тридцати тысяч долларов не воспринимается никак: или он победит, или исчезнет.

Но и не в этом суть... Ему вдруг подумалось, что в целом мире нет ни единой живой души, что могла бы ему даже не помочь, нет — посочувствовать хотя бы... Позвонить Марине? Куда-то она запропала... Или это он запропал?