Охота на Менелая

Сдавленные рыдания Софьи Алексеевны красноречиво подсказали, кого она хотела бы видеть шафером на свадьбе своих дочерей. Мария Васильевна тут же осеклась и замолчала, а Надин бросилась обнимать мать.

– Все наладится, – шептала она, – скоро вы увидите Боба, а это самое главное.

– А как же ты? Ты приносишь себя в жертву.

– Никаких жертв, – ещё тише ответила Надин. – Князь – самая блестящая партия сезона, вы помните, я обещала всем именно такую полгода назад. Мне нужно лишь это.

Она зря надеялась, что никто, кроме матери, её не услышит, жених острым слухом моряка тоже разобрал её шёпот. Ничего нового он не узнал, иллюзий относительно душевных качеств своей невесты Дмитрий не питал, но всё равно стало до ужаса противно. Вот так вот – мнишь себя серьёзной фигурой, а оказывается, девицы считают тебя тупым денежным мешком.

Дмитрий поспешил свернуть разговор. Он получил от старой графини мерку для обручального кольца Надин и откланялся. Раздражение его грозило перерасти в бешенство: невеста явно собиралась продемонстрировать всему свету, что идёт за него по принуждению и из-за денег.

Кем они его хотят выставить? Жалким дураком и негодяем? Ну, в этом драгоценная Надин и её семейство просчитались. Никаких демонстраций он не позволит. Его невеста пойдёт под венец как положено – в белом платье и фате – и вести себя будет так же, как и другие новобрачные.

Дмитрий отправился на Кузнецкий Мост, купил там фату и самое дорогое, расшитое множеством крохотных жемчужин подвенечное платье. Все это он велел отправить в дом своей невесты. Туда же поехали и две французские модистки, чтобы подогнать наряд по фигуре.

Выплеснув раздражение, Ордынцев повеселел. Хватит терзаться. Как получилось, так и получилось – дело сделано, назад не воротишь!

Как же удачно все получилось! Граф Александр Иванович Чернышёв в прекраснейшем расположении духа собирался на бал к посланнику французской короны. Поводов для радости было предостаточно: его главный соперник стал шефом жандармов, и теперь никак не мог помешать карьере будущего военного министра. Молодой государь всё решил мудро и без обид. Он развел Чернышёва с Бенкендорфом, разделив между ними два ключевых ведомства, и теперь всячески демонстрировал обществу, что нового временщика вроде Аракчеева в стране больше не будет. Ну, а коли так, то исчезла и опасность, что кто-нибудь, кроме Помазанника Божия, станет отдавать генерал-лейтенанту Чернышёву приказания. Ну а самое главное, сбылась наконец заветная мечта Александра Ивановича – ему пожаловали титул. Жизнь подняла Чернышёва на такую высоту, о которой он раньше и мечтать не мог. Служба ему нравилась и была как раз по плечу, да и в семье царили мир и согласие.

– Господи, пусть всё останется таким, как есть, – тихо попросил Александр Иванович и перекрестился.

И тут вдруг почему-то вспомнились те, чьи судьбы стали дровами в топке его честолюбия, и суеверная опаска, словно маленькая железная птичка, стукнула клювом в висок. Неужто за былые грехи придётся заплатить своим нынешним благополучием?

«Мать всегда говорила, что не нужно делать людям зла, тогда беда не тронет и тебя самого, – вспомнил Чернышёв. – Но ведь это – иллюзии для дураков. Для сильных мира сего эти законы не писаны».

Устыдившись глупого суеверия, Александр Иванович отогнал тревожные мысли и направился в спальню жены. Очень похорошевшая после родов Елизавета Николаевна теперь даже интриговала Чернышёва, и он с любопытством предвкушал, какою сейчас её увидит. Жена оправдала наилучшие ожидания: в атласном платье цвета слоновой кости и в роскошном бриллиантовом ожерелье она выглядела очень достойно, ничуть не хуже, чем признанная красавица – супруга Бенкендорфа.

Чернышёв улыбнулся жене, и та в ответ просияла.

– Сейчас, Алекс! Ещё пять минут, и я буду готова. На столе лежит письмо от кузины Софи. На конверте написаны оба наших имени, вскройте его сами.

– Можешь не торопиться, – добродушно разрешил Александр Иванович.

Он взял со стола письмо, сломал печать и развернул листы. Софья Алексеевна сообщала, что её дочь Надежда приняла предложение князя Ордынцева и венчание состоится завтра, в три пополудни, в храме Дмитрия Солунского на Страстной площади.

– Что пишет Софи? – спросила Чернышёва жена, натягивая перчатки. – Надеюсь, что у них всё хорошо?

– Лучше не бывает, – отозвался Александр Иванович. – Она вторую дочь замуж выдает. Нас зовут в церковь, завтра в три часа. Поедешь?

– Конечно, – обрадовалась Елизавета Николаевна. – А кто жених?

– Князь Ордынцев. Самый богатый холостяк в стране, если не считать графа Шереметева. Повезло девчонке!

– Не нужно так говорить. Надин – прекрасная девушка, она заслуживает счастья, и хорошо, что жених – богатый человек, ведь семья лишилась всего, даже приданого дочерей.