Охота на Менелая

– Не более, чем обычно, – пожала плечами Надин, – я к такому уже привыкла.

Она хотела донести до мужа, что давно считает себя королевой – была такой до него и будет после. В её жизни с появлением Дмитрия ровным счётом ничего не изменилось.

Всю обратную дорогу они молчали, а по приезде Надин сразу же ушла в спальню, где проворочалась всю ночь, так и не заснув.

Утро приготовило ей сюрприз: управляющий московскими имениями мужа передал ей большой кошель с деньгами. К золоту прилагалась короткая и невнятная записка. Князь Ордынцев сообщал супруге, что дела требуют его присутствия в столице.

Ну что ж, как говорится, что хотела, то и получила! Надин осталась в своём новом доме в гордом и удручающем одиночестве.

Глава двадцать седьмая Конец шантажиста

Как же, оказывается, горько одиночество! Раньше Дмитрий даже любил его, почему же теперь возможность отдаться собственным мыслям и чувствам стала вдруг абсолютно ненужной? Он же хотел, чтоб в его жизни ничего не менялось. Можно считать, что так и получилось. Они с Надин обвенчались, но у них просто не было другого выхода. А теперь это ничего не значит… Умом Дмитрий понимал всё, но душа его ужасно болела. Единственным якорем, державшим Ордынцева на плаву, оставались мысли о деле. Как там справился Афоня? Что узнал в столице Щеглов?

Коляска въехала на окраину Петербурга. Вот, что никогда не менялось, так это здешняя погода. Всё было, как всегда: тяжёлые, почти чёрные тучи, сизый туман моросящего дождика и холодный ветер с залива. Впрочем, это оказалось даже к лучшему. Чтобы залечить душевные раны, нужны привычка и обыденность, а родной дом на Литейном – именно то, что нужно.

Дмитрий добрался наконец до своих комнат. Как же здесь было хорошо, и как всё напоминало о прежней, такой уютной жизни! Хватит ему валять дурака, пора вернуть самого себя, а значит, забыть Москву и тех, кто там живёт.

Князь глянул сквозь омытое дождём стекло на серый Литейный проспект. Вот он и добрался до Петербурга. Так что довольно уже приключений, надо собрать волю в кулак и довести начатое дело до успешного завершения.

Узнав у дворецкого, что Афоня отправился на Охту к Щеглову, Дмитрий решил ехать следом. Раз Паньков ещё сидит в Петербурге, значит, их подопечный на идею с ямщиком не клюнул. Мысли о деле уже захватила Ордынцева, и он, позабыв о собственной драме, стал продумывать новые возможности разоблачения шпиона. Жаль, что Афоня не сумел убедить Печерского. А может, всё не так плохо, просто тому ещё нечего отсылать своему турецкому начальству?

Вспомнился разговор с Костиковым. Чиновник ведь сказал, что украден доклад по военным поселениям. Печерский не станет рисковать и держать такие бумаги дома, он должен их переправить. Но тогда почему он медлит? Надеется договориться с Гедоевым? Но это, учитывая их взаимные угрозы, совсем маловероятно.

Коляска остановилась перед крыльцом охтинского участка. Ордынцев прошёл в кабинет пристава, где и нашёл обоих своих товарищей. Сам капитан сидел за письменным столом, а Афоня, по-детски свесив ноги, примостился на подоконнике. Увидев Дмитрия, оба просияли, и он понял, что сейчас его будут поздравлять с законным браком. Нет! Только не это! Только не поздравления, чёрт побери! Пресекая любые разговоры о своей женитьбе, Ордынцев сразу же перешел к делу:

– Пожалуйста, расскажите, как обстоят наши дела, – попросил он.

Его соратники переглянулись, но, видно, сообразили что к чему. Мгновенно перестроившись, Афоня доложил первым:

– Я довёз Печерского до Петербурга, угождал ему, как только мог, под ноги стлался и, похоже, всё-таки приглянулся его сиятельству. Он вскользь меня расспрашивал, могу ли я выбирать маршруты и приходилось ли мне ездить в Крым и на Кавказ. Я наплёл, что изъездил всю Малороссию и Бессарабию, а поехать могу, куда угодно, лишь бы деньги платили. Уже в столице, когда я Печерского около его дома высаживал, он велел мне через три дня к нему явиться. Срок истекает завтра, вот и узнаем, как мы сыграли партию.

Дмитрий вздохнул с облегчением: его молодой помощник не только отлично справился с выбранной ролью, но и преуспел.

– Мои ребята следят за домом Печерского, – вступил в разговор частный пристав. – Наш граф весь день никуда не выходит, лишь вечером в публичный дом на Охте выбирается, вот уже два дня как он там время проводит. Зайдёт, когда ещё светло, а выйдет на рассвете и бредёт пешком до своего дома. Ребята говорят, что он еле тащится, будто сил совсем нет.

– Обкуренный! – сказал Ордынцев и уточнил: – Вы за обоими следите?

– Пока графа не было, мы за Гедоевым следили, а теперь на Печерском сосредоточились. Если они снова встретятся, граф сам нас куда надо приведет, – объяснил Щеглов: – Людей на слежку за двумя людьми у нас не хватает. Ведь теперь круглосуточно смотрим.

А вот это уже было плохо! Вдруг они что-то упустят?.. Дмитрий расстроился.

– Не нарваться бы на сюрприз, – осторожно, чтобы не обидеть своих соратников, заметил он. – Вы, когда за Гедоевым следили, ничего интересного не видели?