Охота на Мясника

Документировать преступную деятельность Джона Оматосо и Якубу Азикиве означало промывать им желудки и искать в их экскрементах, а проще говоря говне, черные пластиковые капсулы с героином. Крюков быстро согласился на такое разделение труда, предложенное коллегой поднял свою группу и помчался в контору выяснять подробности убийства стажера.

2

Уцелевшие стекла пятиэтажек были покрыты толстым слоем пыли и грязи. Жилой когда-то, район уже давно превратился в промышленную зону, а улица — в проезд между стройплощадкой и комбинатом железобетонных изделий.

На прояснившемся к ночи небе низко стояла бледно-зеленая луна. В ее свете посредине улицы тускло блестело горлышко разбитой бутылки.

Серая полоса асфальта была наискось перечерчена изломанной ажурной тенью подъемного крана. В эту лунную ночь в проезде забили стрелку касьяновцы — члены преступной группировки криминального авторитета Касьянова — и сотрудники частного охранного предприятия "РИФ", служившего "крышей" для многих столичных фирм и банков.

Приехать на стрелку раньше времени — себя не уважать. Опоздать значит автоматически заработать "баранку" — поражение в правах без права обжалования. Машины противников показались практически одновременно. С одной стороны — темно-синий микроавтобус "шевроле-лумина", на борту которого белела надпись "РИФ". По низкому рокоту форсированного двигателя и толщине приспущенного, сильно затемненного стекла, можно было предположить, что машина бронирована.

С другой стороны, рыча шестигоршковым турбодизелем, подкатил черный как окружающая ночь "ниссан-патрол" касьяновой братвы. Машины замерли друг против друга и некоторое время как бы принюхивались. Наконец их двери открылись и из каждой вылезли по два человека. По крайней мере на первый взгляд они не были вооружены.

Пассажир микроавтобуса с надписью "РИФ" был высок, годами — слегка за тридцать. Его волевое лицо несомненно носило отпечаток интеллекта и лидерства. Эдакий русский интеллигент. Из тех, что в царей стреляли. Интеллигента сопровождал кряжистый, "семь на восемь", боевик похожий на медведя. Отсутствие оружия в его руках ни о чем не говорило. Такой при желании смог бы убить и пальцем.

Их противники, ветераны бандитских разборок криминального императора Касьяна, представляли собой типичный продукт возгонки грязи в князи. Оба субъекта находились где-то в середине процесса эволюции.

Еще не обезьяна, но уже давно не человек.

Высокий интеллигент встретил их презрительной улыбкой на полпути между машинами.

— Гляди-ка, а вот и самые крутые мальчиши-плохиши Москвы и Московской области, — процедил он сквозь зубы, обращаясь к своему медведеподобному напарнику.

Тот занял позицию с хорошим обзором чуть сбоку и сзади, откуда контролировал каждое движение противника. За темными стеклами обеих машин также угадывалось нарастающее напряжение.

— Ты узнал меня? — спросил высокий и интеллигентный рифовец у одного из касьяновских парламентеров. — Тогда подтверди!

— Нет базара, — утвердительно кивнул тот в ответ, потом повернулся к своей машине и крикнул:

— Бля буду, пацаны, это в натуре Риф!

После этого касьяновец в сдержанной манере, растопырив веером пальцы, обратился к похожему на медведя боевику Рифа и остальным бойцам, скрытым за темными стеклами микроавтобуса:

— Значит как договорились. Ваш босс — Риф — едет с нами к нашему боссу. За Рифа мы вам оставляем Пузыря. Короче, имейте в виду, — он подтолкнул к ним своего спутника, — Этот пацан — Пузырь — брательник самого Касьяна. Ты, Бурый, его признаешь в натуре?

Кряжистый боевик, похожий на медведя, ответным кивком головы подтвердил, что опознал знатную персону. Пузыря знали многие. И, практически все, кто знал, свои и чужие, либо презирали его, либо ненавидели. Если бы не родство с самим Касьяном, кукарекать бы ему давно на зоне петухом под нарами и жрать свою баланду из миски с дыркой.

Беспредельщик и отморозок, Пузырь был позорным пятном касьяновской братвы. На опасных разборках с конкурентами он, если и появлялся то укрывался в глубоком тылу, за спинами братков. Зато на пьянках и с бабами Пузырь не стеснялся. Но и здесь отличался лишь мелким садизмом унижая и причиняя боль всем, кто не мог в ответ врезать ему по сальной роже.

Касьян знал об этом и держал родственника в стороне от серьезных дел, доверяя ему обкатывать молодых быков-новичков. Обычно Пузырь выставлял их на стрему, пока насиловал в лифте какую-нибудь малолетку.

Это было его любимым развлечением. Или посылал разбомбить ларьки на чужой территории. Но и Касьяну эта обуза начала надоедать. Сейчас Пузырь едва ли не впервые в жизни исполнял непривычную для себя общественно-полезную и ответственную роль, поэтому его пухлая наглая физиономия была нахмурена и бледна.

Его напарник-парламентер тем временем продолжал: