Охота на Минотавра

– Едем отсюда, – сказала Юля. – Отвезешь нас с Мишкой домой. Там и поговорим.

Паша развернулся в тупике, помял газон, но все-таки сумел вырулить и, поддав газу, вырвался из недоброго места.

Через пятнадцать минут Паша припарковал «Ниву» напротив Юлиного дома, и они нырнули во двор. Беседка была пуста и дожидалась их. Тут Юля и включила камеру. Ребята услышали: «Вы уже выбрали агнца? Жертву?» – «Разумеется». – «Сколько ей?» – «Два месяца. Глазки печальные!»

– Кошмар, – пробормотал Мишка.

– Слушай дальше! – сказала Юля.

«У них у всех печальные глазки». – «Даже резать жалко». – «Ничего, сумеете. Не перепутали?» – «Разобрались…» – «И помни, все это надо делать на плоском камне. Это – алтарь. Как это делали тысячи лет назад. Я тебе все показывал…»

– А голос-то знакомый, – вдруг сказал Паша. – Того, второго, кто постарше.

– Ты это серьезно? – спросила Юля.

– Еще как серьезно.

– Вот он, – Юля показала ему запись на камере, – только пока лица не видно…

– Ну ты – Мата Хари, – глядя на эпизод, покачал головой Мишка Сомов.

– Да, я такая.

– Подождите-ка, – пробормотал Паша.

Кажется, он что-то разглядел.

– Сейчас проедет машина, – сказала Юля, – будет свет фар, и он повернется.

Так и случилось – куривший повернулся на камеру…

– Он! – воскликнул Паша.

– Кто он? – потребовала ответа Юля.

– Каверзнев Яков Янович, – кивнул Паша, – старший педагог. Этнолог, этнограф, самый крутой знаток поволжских древностей доисторического периода. Персона нон грата. Изгой!

– Почему изгой? – спросил Мишка.

Киселев усмехнулся:

– Потому что круче всех других, если честно. Никто не хочет смотреть на историю нашего края, которая была тысячи лет назад, никому не интересно. А то, что Поволжье и наша Лука – благословенное место, что тут жили племена испокон веку, это же ясно. Он весь край обошел, столько отыскал святилищ еще ведического периода! Написал диссертацию – его опрокинули. Написал еще одну – и вновь киданули. Он плюнул, но преподавать остался. Поэтому только старший педагог.

– Ты сказал, что узнал его дом и даже подъезд? – спросила Юля.

– Я у него был дома пару раз. Он мне преподавал. Я у него был отличником.

– Любимчиком, небось, был? – спросил Мишка.

– Был, – с достоинством кивнул Паша.

– Кто бы сомневался? Чудак чудака видит издалека!

– Этот Каверзнев говорит своему внуку про завтра. Что у них там случится нечто. У какого-то камня. И что это будет не для глаз дедушки. Так что это может быть, Паша? Ты у нас этнограф – тебе и карты в руки. И что это за алтарь? Где этот камень? Как нам его найти?

– Я знаю, – кивнул Паша.

– Знаешь? – переспросила Юля.

– Знаю, как нам узнать, – уточнил он. – Я ему позвоню и спрошу о чем-нибудь. Вопрос подготовлю за ночь. И посложнее. Он будет рад мне помочь. Завтра и позвоню.

– Отличная идея, – согласилась Юля, – только внесем коррективы. Скажешь, что к тебе приехала двоюродная сестра из Москвы, ученица исторического факультете МГУ.

– Троюродная, – поправил Мишка.

– Что? – нахмурилась Юля.

– Троюродная, говорю, сестра.

– Почему?

– На двоюродную ты не тянешь. Для двоюродной ты пострашнее должна быть раз этак в десять.

– Ну, Рыжий, ты и скотина, – покачал головой Паша.

– Да почему сразу скотина? – возмутился Мишка. – Я только о реализме беспокоюсь! Что, все актеры, которым предлагают сыграть Кощея Бессмертного, обижаются на режиссеров? Да они рады до смерти!

– Вот я и говорю: говнюк ты, – кивком подтвердил Паша.

– Да ладно, Кисель, успокойся, – Мишка с явной досадой покачал головой: – Не могу с дилетантами работать! Юлия Николаевна! Скажите веское слово! Все они обидчивые, с претензией! Тоска зеленая!

– Успокойтесь оба, мальчики, – попросила Юля. – Я продолжаю: мы подойдем к нему вместе; ты, Паша, скажешь, что твоя кузина из Москвы пишет работу о древних памятниках Поволжья. О культовых памятниках! Об алтарях, о жрецах, о богах! О том, какие жертвы им приносились. И что лучшего консультанта, чем он, Каверзнев Яков Янович, ей не найти во всем вашем крае. Вот так мы построим этот разговор.

– Супер, – согласился Киселев. – Лучше и не придумаешь.

– А я кем буду? – с обидой спросил Мишка.

– В смысле?

– Ты – кузиной, а я кем? (Паша рассмеялся.) Чего ты ржешь, Кисель?

– Домашним любимцем будешь, – ответил Киселев. – Редкой породы.

– Ах ты подлец! – вскипел Мишка.

– Счет уравняли: один – один, – констатировала Юля. – Ну что, теперь разбегаемся?

– Как скажешь, – кивнул Паша.

Она положила руку ему на плечо, по-дружески тепло сжала.

– Спасибо, хорошо поработал, – потянулась к дверце, первая выпорхнула из «Нивы» и подняла сиденье для Мишки Сомова. – Вылезай, Гном.

– Пока, Чудила, – бросил Киселев.

– Пока, Рыжий, – отозвался тот. – Пока, Юленька!

– Пока-пока!

«Нива» зарычала и рванула вниз по Алексеевской. Они вошли во двор. Мишка достал телефон и взглянул на дисплей.

– Полночь, кстати. А ты мне что-то обещала.

– Что?

– Вспомни.

Юля даже глаза закрыла:

– Бог мой! Это!

– Да, это, – лукаво бросил ее друг.

– Тогда давай без предисловий, – предложила она.

– В смысле?