Охота на монстра

Скула выдержала, однако Сэм потерял равновесие. Пришлось, нелепо взмахнув руками, прыгать вниз – уже не выбирая место для приземления. Острая боль пронзила левую пятку. Кувалда удержался от крика лишь потому, что времени для проявления слабости не было: Славцев прыгнул следом, но удачно – выбрав довольно ровную площадку. Да еще погасил инерцию удара, перекатившись вбок, спиной, через плечо.

Как-то у него все это хитро и ловко вышло, но Кувалде некогда было думать о навыках врага. Славцев выпрямился, сжимая в руках расщепленную ножку старого деревянного стула. Теперь противник оказался вооружен почти так же, как Сэм. В руках опытного бойца заостренная палка может быть ничуть не менее опасной, чем нож. Если, конечно, руки правильно приставлены к телу.

Кувалда замер на месте, внимательно следя за перемещениями человека с «Осла». Сэм стоял, чуть приподняв нож, готовясь любой ценой вогнать его в противника до того, как ножка стула продырявит его собственное тело.

А Славцев, кажется, опять все понял. Вот дьявол! Угадал, что повреждена левая нога и Сэм не может перемещаться с места на место. Сволочь.

…Попробовав атаковать телохранителя Памелы несколько раз, меняя направления, Андрей окончательно убедился, что Кувалда не хитрит, он утратил способность маневрировать. Это означало, что все исходные плюсы бандита сошли на нет. Внезапностью, в первые секунды поединка, тот воспользоваться не сумел; тесак против заостренной ножки – это пятьдесят на пятьдесят; а преимущество в маневренности и скорости – на стороне Андрея. Впрочем, и в уме тоже…

Он обманул занервничавшего, наполовину беспомощного противника, как желторотого сосунка: показал атаку ножкой стула в горло. Обозначил маневр, заставляя Кувалду реагировать на ложное движение, а сам ударил ногой в корпус, неожиданно и резко.

Капитан федеральной гвардии даже не пытался нанести серьезную травму подобным тычком, просто вынудил Сэма, сосредоточившего массу тела на одной стопе, потерять равновесие. А потом, когда бандит неловко повалился на бетонные плиты, добил его ножкой стула – с силой ударил в лицо, метя в глаз.

Кувалда судорожно дернулся, раз, другой. Обмяк. Из разжавшихся пальцев выскользнул тесак.

– Прости… – сказал Андрей. – Прости. Знаю, так некрасиво. Быть может, если б ты не схватился за нож, мы б сыграли совсем по-другому, по-джентльменски…

Еще раз глянув на поверженного врага, он поспешил к лестнице. Наверх. Туда, где ждали Лутченко и Йоханссон, пока не знавшие, чем закончился поединок.

Увидев в дверном проеме Андрея, Памела горестно охнула. Ноги ее подкосились так, что заулыбавшемуся Анатолию пришлось держать пленницу чуть ли не на весу.

– Слава богу! – с облегчением сказал доктор. – Веришь иль нет, уже собрался резать ей глотку, прежде чем Кувалда примется за меня.

– Что, в самом деле порезал бы? – устало усмехнулся Андрей.

Он присел на краешек бетонного блока, дрожащей рукой вытирая чужую кровь с лица.

– Порезал бы! – глаза врача загорелись мрачной решимостью. – За Колю Атаманова! За всех нас! Дали же слово отомстить! И уж если мне выпало – значит…

– Резать не надо, – посмотрев на смертельно побледневшую Памелу, успокоил Андрей. – Кувалда мертв, резать Памелу не будем. Если только она скажет все, что нужно…

– Скажет!!! – мрачно пообещал Лутченко. – Попробует изворачиваться и лгать – я ей лично сделаю больно! Так больно, что про все забудет, соловьем петь начнет! Давай, сажаем ее на стул! Руки вот так, ремнем… Неси диктофон, Андрей! Ты задавай вопросы, а я со скальпелем подежурю. Помогу ей вспомнить все детали, если что…

Памела смотрела на доктора с «Осла», широко распахнув глаза. Ей казалось, руки вязал какой-то другой человек, совершенно незнакомый. Одичавший, жестокий варвар, способный на все. Абсолютно на все!

– Толя… – жалобно прошептала она. – Толечка… Ты же врач… Неужели сможешь… ты сможешь резать меня?! Причинишь женщине боль?! Ты… интеллигентный человек… раньше говорил такие красивые комплименты… Настоящий рыцарь… Нет, не верю! Ты не посмеешь…

– Да! Я – врач! – лицо Анатолия вдруг перекосилось такой злобой, что даже Славцев перепугался, обхватил товарища за плечи, оттаскивая чуть назад, от Йоханссон, глаза которой наполнились ужасом. Но, несмотря на усилия капитана, Лутченко все же рванулся вперед, прямо в лицо пленнице выкрикнул то, что хотел: – Врач!!! А знаешь, тварь, что хирургов учат, как нужно удалять опухоль?! Резать, чтобы спасти больного! А ты… после всего, что сделала… Ты – опухоль! Злокачественная!

Губы Памелы затряслись. Она хотела что-то еще сказать, но не смогла.

– Диктофон! – резко повернувшись к Андрею, потребовал Лутченко. – Что стоишь?! Диктофон сюда! Она будет говорить! Все, что знает, и даже больше! Ставь! Включено?! Задавай вопросы!

Он занял позицию сбоку от видеокамеры, так, чтобы не попадать в кадр, но пленница все время видела скальпель, хищно поблескивавший в руках «инквизитора».