Охота на мстителя, или Дамы укрощают кавалеров

– А Жека в курсе, что за спектакль вы здесь репетируете?

– Жека мне не режиссер, как ты понимаешь, – она приоткрыла окно и закурила. – Кстати, сам он где?

– Я не в курсе, но вроде собирался к Боксеру.

– Вот и мне так сказал. Поехали, Леон, нам нужно успеть до Беса.

– Думаете, Бес…

– Думаю, он тоже попытается устроить ее как-то получше, и мы должны не столкнуться с ним нос к носу. Вряд ли он займется этим сам, скорее Бармалея подпишет.

Перевести Ветку в отдельную палату в отделении травматологии и обеспечить ей сиделку оказалось делом довольно затратным, но деньги были Мишкины, и Марина не стала особенно расстраиваться по этому поводу. Когда вся суета с переводом закончилась, Коваль отправила Леона за кофе, заперла дверь на ключ и уселась на край кровати.

– Теперь лежи тихо и язык держи за зубами. Если Бармалей приедет, скажешь, что тебя перевели сюда по чьей-то просьбе, по чьей – ты не знаешь. Он не будет проверять, мозгов не хватит.

Веткины глаза светились благодарностью.

– Спасибо. Ты будешь ко мне приезжать?

– Если представится случай. Не надейся, что я пропишусь здесь, – у меня полно дел, а твой муженек подкидывает все новые задачки.

– Я помогу тебе.

– Чем ты поможешь? Просто не мешай, это будет лучшая помощь из возможных. Я устала нести это чертово бремя ответственности за вас – за тебя и твоего идиота Беса. Терпение мое тоже небезгранично, могу ведь и поступиться принципами. Кстати, попытайся внушить ему, что пора уже остепениться. Черти с фонарями обыскались, а все туда же.

– Что ты говоришь такое? – вступилась Ветка. – Гришка еще молодой.

– Молодой, но зажился лишнего, слишком много наворотил, – отрезала Коваль. – И мне с каждым днем все труднее сдерживать Хохла, который готов голову ему отрезать. Могу в один прекрасный день и не справиться.

Ветка чуть улыбнулась:

– Женька по-прежнему такой же безголовый, когда дело касается тебя?

– Со времени вашей последней встречи ничего не изменилось, поверь.

– Знаешь, я иногда думаю… Вот ты сильная, жесткая, самостоятельная, это же за версту видно. Но почему тогда у каждого попавшего на твою орбиту мужчины немедленно появляется желание оберегать тебя? Ведь ты сама можешь все. А я всегда была слабой, женственной, и что? Никогда ни капли заботы ни от одного из моих мужчин! Понимаешь, ни капли, как бы я в этом ни нуждалась! Они даже не замечали этого. А ты, никогда не признававшая зависимости, всегда вызывала у мужчин желание заботиться. Почему? – Ветка требовала ответа и не желала отпускать Маринино запястье.

Коваль усмехнулась:

– Да потому, что у тебя на лице всегда написано, что ты спишь и видишь, как бы к мужику присосаться, вот и хватаешься за него, как мартышка за гнилой банан. А мне это никогда не было нужно, я сама по себе. И одна выжить сумею, если придется. И мужики никогда не были целью моей жизни. Понимаешь, они так устроены: всегда видят, когда их пытаются заарканить, а это им хуже ножа. Совсем другое дело, когда женщина не реагирует и дает понять, что ей и так неплохо. Вот тут азарт и просыпается – как можно позволить бабе не подчиниться? Они все одинаковые, понимаешь, Ветуля? Трусливые охотники.

Она погладила подругу по щеке.

– Ты ведь и братца моего тоже пытаешься заарканить. Только решила не церемониться, а действовать наверняка – мозги задурить, чтобы уж точно все вышло. И не любишь ты его, а просто хочешь остаток жизни в комфорте провести. И я тебя не осуждаю. Ты знаешь, я никого не сужу, мне не по чину. Но помни: из таких штук ничего хорошего никогда не выходит. Как не бывает любви из благодарности. Чушь это все: «Смогу полюбить, если он мне жизнь достойную обеспечит».

Ветка тяжело вздохнула и закрыла глаза:

– Ты неправильная какая-то, Маринка.

– Какая уж есть.

– Нет, правда. Я столько лет рядом с тобой, но все равно никак не могу понять, что ты за человек на самом деле.

– Так, может, тебе просто не надо это, а? – улыбнулась Коваль. – Меня вон Хохол и тот понять не может.

– Твой Хохол – грубое, примитивное животное, я сто раз об этом говорила. – Ветка попыталась сесть.

– Ты аккуратнее с корсетом-то. Ребра долго болят, я знаю…

– Удивительно, как это ты пропустила такой финт про Хохла, – ехидно улыбнулась ведьма. – Раньше бы в горло мне вцепилась за Женечку своего.

– А тебе не хватает травм, дорогая? Хочешь, чтобы я добавила? Меня твое мнение о Хохле интересует мало, как и любое другое мнение о нем. Я с ним, я его люблю – остальное никакого значения не имеет.

– Мне никогда такой не стать, – пробормотала Виола, отворачиваясь.

– Тебе и не нужно. И потом, уж кто-кто, а ты отлично знаешь, как тяжело мне быть мной, через что надо пройти и что пережить. Так что давай без этих банальностей, хорошо? Скажи лучше: Бес был?

Ветка вздрогнула:

– Да. Но ты откуда…

– Ой, я тебя умоляю. Тоже мне высшая математика. Конечно, он приезжал, ведь ты ему не чужая. Сказал небось, что больше приезжать не сможет, но Саню Бармалея будет присылать, да?

– Да, – Ветка прикусила губу. – Даже в такой ситуации он не может ради меня чем-то рискнуть.