Охота на мух. Вновь распятый

— Пулат, тебе нравится Джебраилов? — наивно, «на голубом глазу», спросил комиссар, прекрасно зная, что Пулат смертельный враг, кровник Джебраилова.

Старинный кровник ощерил в ненависти рот, показывая клыки, словно волк перед смертельным прыжком.

— Он мне не нравится, — глухим от презрения голосом произнес Пулат, — но понравится, очень понравится, правда, только в одном случае, когда я увижу, как его зашивают в белый саван, чтобы зарыть в могилу до захода солнца.

— Ну, этого я не могу тебе обещать! — воскликнул довольно комиссар. — Пока! Для тебя ведь не секрет, чей человек Джебраилов? Знаешь?

— Я знаю! — потускнел Пулат. — Тагирова! Земляк его и дальний родственник.

— Даже родственник? — удивился комиссар. — Это что-то новое. Когда узнал?

— Пять минут назад! — ответил Пулат.

— Хорошо! — довольно кивнул головой комиссар. — Так вот повторяю: белого савана для Джебраилова бесплатно дать пока не могу.

— Я бы купил на свои деньги! — злобно усмехнулся Пулат.

— Может, и купишь! — глубокомысленно изрек комиссар. — Пакость хочешь ему сделать?

— Сколько хотите, столько и сделаю! — обрадовался Пулат.

— Тогда читай!

И комиссар протянул Пулату объяснительную записку Джебраилова. Пулат медленно и внимательно ее изучил и выразительно посмотрел на комиссара. Такая степень доверия говорила о многом, но Пулат и так держался руки комиссара.

— Не понял? — участливо спросил комиссар, уловив вопросительный взгляд Пулата.

— Понял: он хотел вас взять за горло! — опять злоба зазвучала в его голосе.

— Там есть интересная фраза, я ее еще подчеркнул: «ослепленный красотой вашей служанки, я не мог подозревать, что под ангельской внешностью таится враг народа…»

— Джебраилов еще и стихи пишет! — презрительно заметил Пулат. — «Низами Гянджеви» недоделанный!

— Он все еще один живет? — поинтересовался комиссар вскользь.

— А для чего он себе однокомнатную квартиру выхлопотал? — злобился Пулат. — Сказал, ишак, что жениться собирается, обманщик. Потаскун! Адат не чтит! Он же занимается высылкой семей арестованных. Вот он и пользуется. Кто в постели ему нравится, ту не высылает. А надоест или другая появится, арестовывает и высылает. Говорит: «Свято место пусто не бывает!»

— Вот мы ему это место и заполним! — усмехнулся комиссар. — У тебя есть ключи от его квартиры?

Капитан решил было возмутиться, обижаешь, мол, начальник. Но, увидев горящие глаза комиссара, согласно кивнул.

— Конечно, есть. Хотя, в принципе, мне ключи не нужны, я наизусть знаю все системы замков, любой открою… гвоздиком.

— Джебраилов сегодня вечером будет на совещании у Тагирова, — зашептал комиссар. — Слушай и запоминай!

И комиссар стал объяснять свой план Пулату…

Варвара, вернувшись с рынка, была ошеломлена, найдя на кухонном столе записку: «Я отпускаю тебя! Собери вещи и жди меня. Вернусь, выплачу то, что тебе причитается!»

— Ай да комиссар! — воскликнула Варя. — Такую стерву уломал!

Она даже сумки от продуктов разгружать не стала, так и бросила их на полу кухни в зимбилях, злорадно подумав: «Готовь теперь сама, шлюха!»

И поспешила собирать свои немногочисленные вещи, которые хозяйка ей дарила из своего поношенного или разонравившегося тряпья.

Звонок в дверь насторожил Варвару. Подкравшись на цыпочках к входной двери, она чуть-чуть приподняла заслонку в щели для газет и журналов и внимательно вгляделась в звонившего.

Это был Пулат. Варвара его несколько раз уже видела, он приезжал за комиссаром. Пулат вызывал у Варвары двойственное чувство: с одной стороны, невольное почтение своим горообразным видом, с другой стороны, какой-то леденящий ужас, посланец ада на земле, да и только.

Варвара, на всякий случай, спросила:

— Кто там?

— Открывайте, Варвара-ханум, вы меня хорошо разглядели! — ответил Пулат.

— Никого дома нет! — не сдавалась Варвара.

— Вай мей! А кто со мной говорит? Привидение? — шутил Пулат. — Вы мне нужны. Я от комиссара.

Делать было нечего. Варвара, хоть и боялась открывать дверь, все же открыла и впустила в дом Пулата.

— Чего нужно? — враждебно спросила она. — Зачем я вам?

Пуще всего она боялась, что Пулат навяжется пить чай. И хоть никто пока еще не навязывался к ней «почаевничать», она все время была начеку, потому что хорошо помнила услышанную на базаре фразу от молодой женщины, разговаривавшей с подругой: «Все они начинают с чаепития, а затем тащат в постель!»

И Варвара от одной этой мысли сразу злобилась.

Но Пулат, заговорщически подмигнув Варе, протянул ей ключ и, понизив голос до шепота, сказал:

— Пир-баши, пять, квартира три. Первый этаж. Въедешь сегодня же, после семи, раньше не приходи. Ордер на заселение принесу завтра. А ты жди сегодня вечером гостя. Прибери, приготовь чего-нибудь. Вот, возьми деньги! Купишь еще бутылку коньяка. Бери только пять звезд. Хозяин любит.

И он протянул Варе пачку сторублевок. Затем, задержав ее руку, взявшую пачку купюр, бережно поднес своими огромными ручищами к своим губам, нежно и почтительно поцеловал и ушел, аккуратно, без стука, затворив за собой дверь.